Камни тоже плавают
Шрифт:
Князь тоже попал в оборот, его как главу богатого рода, да еще активно привлеченного к гонкам, привлекли к развитию программы двигателестроения. Пилить бюджет. Такое сладкое слово. Такое заманчивое и многообещающее. Отлучишься, и царь потом не простит и другие сразу от финансов ототрут…
Дед куда-то пропал, то ли красотки дворцовые похитили, то ли зеленому змию схватку проиграл…
Короче, у княжны Долгорукой задачка: есть юная княжна со слетевшим с «тормозов» царем, есть куча народа — валить надо, а везти домой девушку некому. Все заняты, у всех дел выше крыши. И ссат-с!
Ну а я что? Я не занят. Ни связей, ни задач. От денег, естественно, оттерли. К делам, естественно, пока не припахали. Мимо ордена тоже пролетел. Поглазели и оставили пока в покое. Дамы пожамкали, потрогали, одна старушенция даже ниже пояса помяла. Видимо не понравилось — не той степени жесткости, хвала всем! Помяла, сморщилась и учапала в пространство. Потанцевать попробовали. Признали воняющим бензином, хоть и брутальным, но малоперспективным. Обозвали: одни — занудой, другие — молчуном, третьи, самые юные, — стариком. И отстали от игрушки. Надоела пока. Поэтому свободен как вольный ветер. Прикинул: царю не должен, ко мне его претензии будут тоже смехотворны — обязали-с меня и всё, кто я и кто княжна — да и жалко напарницу. Вот я и согласился проводить. Как напарник и друг.
Усадил. Машину, конечно, не взял, не с рёвом нашего движка девушку с «мигренью» домой везти. Хотя от погони уходить было бы самое то. Но не пустили б Долгорукую к машине. Двуколку вытряс со смирной лошадкой. Для себя. Вправо вожжи тянешь — вправо идет, влево — влево идет, обе тянешь — останавливается. Типа тормоз включается.
Выйхал и у крыльца, как и договаривались, вышедшую подышать княжну перехватил. «Нооо!» И повез пока все от наглости зевали. Под старт охранки в Зимний за консультациями я вывернул на Адмиралтейскую — дальше едешь ближе будешь. Ищите…
Погода фантастическая, как на заказ. Легкий ветерок гонит по светлеющему небу черные, набрякшие облака. Лошадка цокает копытами, неторопливо труся по Невскому. Ночь и фонари. В меру тепло и загадочно. Ну и темнота друг влюбленных.
В такую ночь только невинным девушкам признания делать и коварно совращать. Ну, или соблазнять. Это в меру их опытности. Только нельзя. Слишком разные мы в положениях в обществе. Слишком строгое общество. Патриархальное, слишком требовательное к женщинам. Сломать девчонке всё могу. Ну и мне прилетит — на всю оставшуюся короткую жизнь хватит, если и не копнут кто и откуда я. Проще мне нужно быть. Проще. Подальше от вершин власти валить надо, а я высунулся по самое не балуйся.
Да и «мигрень» у нее, шучу над собой…
— Иван Сергеич, давайте по городу немножко поездим? Просто покатаемся… Такая замечательная погода… голове легче становится… Не хочу домой, — и глазищами на меня так хлоп-хлоп.
Наверное, «выхлопом» надышалась, смеясь оправдываюсь перед собой. Пусть продышится свежим воздухом, может, и правда, голова пройдет.
Ну и желание женщины закон, а красивой женщины — еще и приятный закон. Я сыт и рядом бок юная очаровательная красавица греет, за руку обхватила, прижалась доверчиво. Что еще нужно нормальному
Нужно уметь не молчать.
Это когда ты юн и неопытен, ты скучный, зажатый собеседник. И теряешся в компании противоположного пола. Вся харизма к нахрапу сходит. Когда же у тебя за плечами полжизни поточных аудиторий и вереница студенток-третьекурсниц, то умение держать интерес уже в кровь впитывается, прирастает.
Вот мы с княжной и ездим бесцельно по ночному городу. Ненавязчиво развлекаю Танечку рассказами про фонари и машины, про Луну и звезды, про историю мира рассказываю немножко, ну и смешные истории из прошлой жизни, конечно. Ну и слушаю ее естественно, внимательно слушаю. Все женщины любят, когда их слушают и, самое главное, слышат…
Проезжая Фонтанку, вспоминаю когда-то слышанные куплеты:
Там, где Крюков канал
И Фонтанка река,
Словно брат и сестра, обнимаются,
От зари до зари
Там горят фонари,
Вереницей студенты шатаются.
Они горькую пьют,
Они песни поют,
И еще кое-чем занимаются.
Танечка Николаевна замирает, но потом трется щечкой о мое плечо…
— Как красиво… Вы настоящий поэт…
У дверей парадной княжна оборачивается ко мне. Я замираю на ступеньку чуть ниже, эта разница делает нас одинакового роста, и я любуюсь отражением фонарей в её глазищах.
— Спасибо тебе за победу… — шепчет княжна и целует меня в губы, — и за вечер!
Длинным, многообещающим и совсем не дружеским поцелуем.
Дамы и господа, продолжение завтра!) Не скупитесь на лайки)
Глава 9
Дела финансовые
Интерлюдия третья — Где-то там высоко…
— Николя, да успокойся, сядь! — смотря за мечущимся по кабинету собеседником, развалившийся в кресле крупный лысеющий мужчина закинул ногу на ногу и пригубил вина. — Никуда не денется от тебя эта княжна!
— Успокойся!? Да этот Беккелевский выкормыш вообще охренел! У МЕНЯ!.. МЕНЯ! бабу из под носа увел! И где??? В Зимнем!
— Ну и что? — крупный лениво пожал плечами. — Последняя у тебя что ли?
— Братик, вы там вообще? Серго с Андреем у меня Матильду отбили, уступил и простил! Осмелели? Думаете Николя зубы потерял!? Да? Теперь и этот плебей посмел увезти прямо из под носа! Да я его…
— И молодец, что посмел! Ты был слишком пьян и назойлив… Узнала бы твоя Аликс… или ты ее все-таки в монастырь решил спровадить?
— А…Очумел? — взъерошив волосы, русый тоже не мелкий мужчина с явно прослеживаемыми чертами семейного сходства со своим собеседником плюхнулся на диванчик. — Да я… Да мы… И что ты предлагаешь делать?
— Успокойся! А так герой увез княжну. Беккель с «носом», точнее с «рогами». Твоя ненаглядная Аликс и, что важно, Свет кости ему и ей, а не тебе по углам моют!
— Но… но я ее хочу! И вообще этот плебей… — русый, не совладав со своими эмоциями, снова вскочил.
— Как ты себе это представляешь? Хотя… — крупный пригладил усики. — хоти, кто тебе мешает? Пригласи на бал их с Беккелем…