Камни тоже плавают
Шрифт:
— Слушаюсь Ваше императорское сиятельство! Я…
Растерявшего весь лоск военного беспардонно перебивает человек почти сливающийся своими темными одеждами с тенью угла кабинета:
— Ваше императорское сиятельство, а вы уверены, что пролезшая через эту дыру сущность относится к роду людскому?
— Владыко, а вы сомневаетесь?
— Ну только явившись в наш мир эта сущность в облике людском не блага раздавать стала, а три трупа сделала! Да и те, с нею попавшие, не ею ли убиенны?
— Мда, Владыко, умеете вы жути нагнать. И кто же он?
— Не знаю,
— Надзирающие?
— Да, Ваше императорское сиятельство. Надзирающие. Через седьмицу должны уже прибыть. Максимум дней через десять. Пусть жандармы всё же подождут их…
Философия неудачника: кто-то что-то теряет, кто-то что-то находит
Ночные разборки и Беккель с Дедом, и я делаем вид, что не помним. Типа этого не было. Хотя я разбитый нос и унижения не забыл, да и намеки угроз этой гоп-компании тоже. Да и они, думаю, тоже. Кружим как волки друг вокруг друга. Думаем, как укусить побольнее и самим не подставиться. Ну и себе побольше урвать.
Только я выкать перестал. А они и на трезвую проглотили. Тоже симптомчик, значит нет в них той хваленой силы.
А так, гонка закончена, цейтнот спал. Царствующие особы хотя и почти без выйгрыша остались моими стараниями, но лиц не потеряли. Ни те, не другие. Даже политические преференции, вроде, получили. Но это от меня оказалось далеко. Оттёрли и забыли. Не прорвался к царствующей семейке.
Зато Беккель в фаворе, в Зимний как домой ездит, глядишь, новый титул обломится. Если, конечно, автомобильный завод в Петербурге построит. План, на строительство которого, я ему по собственной дурости на халяву рассчитал и расписал. Одно радует, хорошо хоть идею конвейерной сборки не подарил.
Мой спидстер со значительно более простым и слабым движком Фрезе и удлиненным для второго, заднего дивана кузовом выпускать будут. Только я в пролете во всех вопросах. И когда этот шустрик успел на себя все права зарегистрировать? Так что я никто в этом проекте и звать меня никак. Что, в принципе, мне ночью доходчиво и объяснили… еще и в зубы дали, чтоб место свое знал!
Одно радует, с призового чека с гонок мне пятая часть с трудом, но досталась. Остальное пришлось разделить между княжной и этой сладкой парочкой: Паулем и Дедом. Типа это только благодаря их заслугам я и гонку выйграл, и машину собрал. Крохоборы… С пятистами-то штуками чистого дохода на счетах учредительного комитета…
Правда, я всё же еще почти пять штук на ставках тотализатора поднял. Используя, так сказать, инсайдерскую информацию заставил Захара ставки нужные сделать. Всех моих сбережений.
Только это кроме меня и Захара никто не знает. Может, конечно, и его тайная революционная ячейка в курсе. Но мне то неведомо. Пустые бланки паспортов подогнали — спасибо — пока расстались и не контачим. Кстати может из-за Захаровских революционеров вокруг меня «танцы» странной гопоты? Не знаю, слишком мало данных…
Ну и мастеровым, которые помогали, я проставился и по два десятка рублей премиальных от себя
На следующий день Захар на работу грустный и молчаливый пришел. Разговорили, оказалось вчера хотел гонорар в заначку положить и перед женой спалился. Конфисковала.
— Умный муж показывает жене, где лежит заначка. Это бережет климат в семье… и основную заначку! — просвещаю неудачника.
Смеются. Им смешно, а мне тоскливо. Где-то там семья, друзья. А здесь я вроде среди людей, а один. Как в стеклянной банке законсервирован. Даже водки выпить не с кем! Шаг вправо, шаг влево, спалился и кто его знает, что ожидать. Точно только, что ничего хорошего.
А ещё к Беккелю приезжает княжна. Причем приезжает так, что всегда его не застает. Пьет с Дедом чай у него в кабинете. Потом уезжает, не дождавшись. Зачем, не понимаю. Н это их верхнесословные закидоны.
Сегодня вот меня зовут, рассказать о перспективах завода. Издевается Дед, сссу… благородное сословие, подчеркнуть пытается, что они с Беккелем тут хозяева, а я никто и звать меня…
Поживем еще, увидим. Земля круглая, за углом встретимся… да и семнадцатый год не за горами. Аукнется… Рассказываю больше княжне, не Деду, она-то ни в чём не виновата.
Послушав, княжна собирается домой, ну а Дед чуть с коньячком перебрал — качается. Поэтому высокая миссия проводить до кареты будущую хозяйку выпадает мне.
Спускаемся, провожаю княжну. Она в пролете в самом темном углу замирает, останавливается. Оборачиваюсь. Жду. Стоит, на меня смотрит, глазищами хлопает:
— Иван Сергеевич, я каждый раз сама целоваться должна начинать?.. Вааань, ну поцелуй меня! — и слезы в глазах.
Вот так тормозом меня никогда девушки не обзывали. Бесчувственным чурбаком — да, озабоченным придурком — тоже… Но так ненавязчиво тормозом — никогда…
Что тут делать, что?.. Пока мозг думает, тело принимает решение само — шагаю вперед и осторожно ловлю губы княжны. В ответ сразу жаркий истосковавшийся поцелуй, еще чуть и до крови. И голос Деда сверху:
— Княжна, что случилось?..
— Иван Данилович, мне что-то у вас тут в глаз попало! Помогите мне… жжёт! Иван, да помогите же быстрее!
Что мне тут остается, только поддакнуть:
— Иван Данилыч, чем там орать, идите сюда, помогите лучше… — про себя, правда, добавляю: «…лучше вали отсюда!»
Не свалил. Вдвоём рассматриваем прекрасные глазищи Танечки… Николаевны. Крутим то к окну, то от окна.
— Я ничего не вижу, княжна повернитесь… — еще б ты тут что-нибудь, думаю, кроме рогов Беккеля увидел, старый козел, такой кайф обломал…
Пока Дед несуществующую соринку выглядывает, княжна еще меня погладить успевает — точно, адреналиновая наркоманка!
— Кажется, убрали.
Дед, всё ж в угоду своим амбициям или, не доверяя мне, решает проводить до экипажа княжну сам. Покачиваясь, топает впереди, дорогу, видимо, указывает. На что я облегченно целую ей пальчики поданной на прощание ручки и отчаливаю в кабинет. На повороте ловлю озорной взгляд княжны и тайком от Деда показанный язычок…