Камни вместо сердец
Шрифт:
– Выпивает, однако, и выпив, приходит в гнев, – продолжал Джордж. – Остается только надеяться, что на него не накатит до того, когда мы придем в Портсмут. Это единственный офицер в моем подчинении, если не считать винтинариев.
– Кого?
– Сотни делятся на пять двадцаток, каждой командует назначенный мной капрал.
– Меня удивило малое количество людей в форменных плащах.
Мой собеседник усмехнулся:
– Запасы белых плащей в арсенале короля исчерпаны, а новые шить некогда. Даже вместо панцирей мы получили какое-то старье. Ей-богу, часть его относится
– Я видел на одной из телег какие-то вонючие стеганые куртки.
Ликон кивнул:
– Солдатские безрукавки, джеки. Защищают от стрел. Увы, многие из них годами лежали в церковных ризницах, и некоторые погрызли мыши. Я заставляю людей чинить их, когда находится свободное время.
Солдаты тем временем закончили погрузку.
– Джордж, – проговорил я, – насколько я понимаю, наш путь пролегает возле границы с Сассексом?
– Да, между Липхуком и Питерсфилдом. Если повезет, мы можем оказаться там послезавтра.
– Там, в Сассексе, есть небольшой городок… Рольфсвуд. У меня там дело.
– Я знаю только наши стоянки вдоль дороги, – улыбнулся Ликон. – Сам я из Кента, и чем меньше сассекской грязи прилипнет к нашим сапогам, тем лучше. Спросите лучше тогда, когда мы окажемся в том краю.
Мы подошли к остальным.
– Пора выступать, Ликон, – проговорил сэр Франклин.
– Мы почти готовы, сэр, – отрапортовал Джордж.
– Хорошо. Значит, надо искать своих коней. И я хочу поговорить с тобой о пуговицах наших людей.
– Мне казалось, что мы уже уладили этот вопрос, сэр. – В голосе Ликона промелькнуло легкое раздражение.
Капитан нахмурился:
– Мы говорили об этом, сэр, но вопрос так и остался нерешенным. Или ты думаешь, что у меня нет памяти?
– Нет, сэр. Но…
– Пойдем-ка. – Капитан Гиффард повернулся и направился к гостинице. Джордж следовал за ним: его ладная и скорая походка подчеркивала неторопливость неловкой поступи сэра Франклина.
Дирик покачал головой:
– О пуговицах? С чего бы? Старый дурак!
Мы повернулись на поднявшийся крик. Телеги были загружены, и рекруты крепили к поясам емкие кисеты с пожитками возле длинных ножей, имевшихся у каждого из них. Двое солдат у телег затеяли драку. Стройный парень, уронивший вчера палатку в коровье дерьмо, и рослый светловолосый мужчина со встрепанной головой осыпали друг друга ударами. Остальные тут же окружили их.
– Валяй, Голубь. Такого нельзя спускать!
– И что ты теперь сказал ему, Угрюм?
Разойдясь подальше, противники, пыхтя, стали кружить друг вокруг друга.
– Ближе, ближе, Голубь, шелудивый урод! – выкрикнул светловолосый. – И покрепче там на ногах! Не то ветер дунет как следует в твои уши – и улетишь, словно птица!
Послышались смешки. Голубь принадлежал к числу тех несчастных, уши которых лопухами торчали по обе стороны головы. Дополняло впечатление узкое лицо и отсутствие подбородка. На взгляд, ему было не больше двадцати, в то время как противник его был на несколько лет старше: на его неприглядном костистом лице сверкали с раздражительностью прирожденного задиры злобные глазки. Мне было приятно
Кружок зрителей расступился, и к драчунам прорвался краснорожий герольд Снодин с полным ярости выражением на лице. Подбежав к Голубю, он отвесил тому оплеуху.
– Что за хрень тут творится?! – завопил Снодин. – Опять ты, Голубь… вечно там, где оказываешься ты, одни неприятности происходят! Дерьмо бесполезное!
– Угрюм мне прохода не дает, – огрызнулся в ответ молодой человек. – Только и слышу от него одни оскорбления. В нашей деревне я, конечно, терпел, но тут не деревня.
Среди собравшихся пробежал одобрительный гомон, а кое-кто рассмеялся. Герольд от этого остервенел еще пуще. Побагровев, как свекла, он рявкнул:
– Заткнитесь!!! Теперь вы – люди короля и должны забыть свои деревенские дрязги!
Потом он окинул толпу злобным взором и продолжил:
– Сегодня утром вы получили возможность пройтись в шлемах и джеках. A двадцатка Голубя будет гулять в бригандинах [25] . Вините в этом его. – Раздавшиеся недовольные стоны Снодин пресек коротким рыком: – Молчать! Вам надо привыкнуть к доспехам, в них вы пойдете навстречу французам! Первый десяток, на разгрузку!
Десятеро парней торопливо отделились от остальных и, подбежав к возу, принялись разгружать плотно облегающие голову стальные шлемы, стеганые джеки и другие куртки, оснащенные металлическими пластинами, позвякивавшими, словно монеты. Я слышал, что бригандины могут остановить стрелу. Угрюм, чуть прихрамывая, поднялся на ноги и повернулся к Голубю с победоносной улыбкой.
25
Доспех из пластин, наклепанных под суконную или стеганую льняную основу.
– Солдатам придется идти во всем этом? – спросил я Барака.
– Похоже на то. Слава богу, что не мне!
– Как только что сказал герольд, им придется в этом сражаться, – заметил Дирик. – Смотрите-ка, вот едут Ликон и капитан. Пошли, пора в путь!
Джордж и сэр Франклин уже верхом подъехали к герольду и принялись негромко переговариваться с ним о чем-то. Ликон явно не соглашался с герольдом, однако Гиффард внезапно объявил:
– Ерунда! Это преподаст им урок.
Чем и завершил дискуссию, выехав на дорогу.
Люди надевали джеки, кроме самой последней двадцатерицы, в которой состояли Угрюм и Голубь, а кроме того, юный стрелок Ллевеллин: эти невезучие солдаты натягивали бригандины. Как и джеки, многие из них истрепались, и из прорех выглядывали металлические пластины. Надевавшие их люди недовольно ворчали – впрочем, Угрюм, в новом на вид красном доспехе, блестящие пластины которого удерживались медными клепками, явно гордился этим «нарядом» – как я понял, своей личной собственностью. Прочие признаков довольства, как я уже сказал, не обнаруживали. Капрал, крепкий и остроглазый молодой человек с приятным живым лицом, подбадривал их: