Камшот в медцентре
Шрифт:
– Доброе утро, Игорь Анатольевич, – говорю я.
– Доброе.
Я беру папку, которую принесла Марина Ивановна.
– Возьмите. И очень прошу – не задерживайте рабочий процесс. Мне нужно подтверждение запрошенной суммы с разбивкой по месяцам или хотя бы по кварталам.
Марина Ивановна смотрит на папку так, словно я ей змею гремучую протягиваю.
– Сумму я вам и так вынуждена
– Нет, не понимаю. Я не ставила вас ни в какое положение. Вы позволили себе не то что проигнорировать, а поставить под сомнение указание своего непосредственного руководителя. А теперь пытаетесь сделать крайней меня? Так не пойдет.
Я протягиваю ей папку и буквально вынуждаю взять ее. Шеф молча стоит в дверях кабинета и не вмешивается в происходящее.
Главбухша испепеляет меня взглядом.
– Вы за это обязательно заплатите, – говорит она, разворачиваясь.
– За что? За то, что делала свою работу? Или за то, что напомнила вам о необходимости делать свою? – усмехаюсь я и опускаюсь в кресло.
Марина Ивановна оборачивается, награждает меня последним убийственным взглядом и идет к двери. Шеф любезно пропускает ее.
Я наконец-то выдыхаю. Я даже не подозревала, в каком напряжении нахожусь. Хорошо, что я села, потому что адреналин заканчивает свое действие.
Умение сквиртить
– Ну ты даешь! – восхищенно присвистывает шеф, когда стук каблуков Марины Ивановны стихает в коридорах клиники. – Интересно наблюдать было, как ты ее размазываешь!
– Я не понимаю, о чем вы, – я пожимаю плечами. – Я не сделала ничего сверхъестественного и уж точно ничего оскорбительного. Не понимаю, чего ее так подорвало.
– Серьезно не понимаешь? – шеф смотрит на меня как на инопланетянку.
– Серьезно, – я поднимаю голову. Глаза в глаза. – Вообще-то, называть меня «любезная» и «милочка» начала она.
– Ты плохо знаешь Марину. Она такая в принципе, – объясняет мне босс.
– Да мне до Луны, какая она! – повышаю голос я. – Я такая же. Если кому-то нравится такое глотать, мне – нет. Я к себе очень хорошо отношусь. И никакие люди, какие бы должности они ни занимали,
– Все, все! – шеф поднимает руки вверх и примирительно улыбается. – Я тебя понял! Ты крутой техасский рейнджер и никому не позволишь тыкать без разрешения.
Мне совершенно не смешно, и, если бы он немного знал меня и некоторые обстоятельства моей жизни, ему бы тоже не было.
– Да, типа того.
Я даю понять, что разговор окончен. Опускаю голову и углубляюсь в работу. Сейчас мне меньше всего хочется, чтобы босс пригласил меня на минет. Бухгалтерша настроение испортила, теперь не хочется ничего. Неприятный осадок от того, что меня недопоняли, преследует меня до самого вечера. Но это не мешает мне составить график обучения врачей и персонала отделения пластической хирургии на ближайшие три квартала.
В конце рабочего дня я вручаю график шефу – на ознакомление и утверждение.
Он окидывает его взглядом и присвистывает – второй раз за день.
– Тут надо все внимательно посмотреть. Лето ведь, там Мартынов и Леся Воробьева в отпуске будут…
– Я все посмотрела. Мартынов возвращается 20 июня, Воробьева уходит 10 июля. В промежутке между тем и этим я и поставила двухнедельное обучение Сапожниковой и Лаврентьева. Поскольку у Сапожниковой маленький ребенок, ее можно отучить в нашем городе – как раз в это время приезжают немецкие пластические хирурги и будут обучать студентов и аспирантов медакадемии. Я созвонилась с ними и выяснила, что они будут проводить недельный курс для пластических хирургов там же. Туда я Сапожникову и записала. Потом еще в августе есть период, когда уже Сапожникова будет в отпуске. Но Воробьева и Мартынов будут на месте, а значит, можно отправить Мартынова на учебу. Он мужчина неженатый, ему и Томск подойдет. Это что касаемо врачей.
Конец ознакомительного фрагмента.