КамТугеза
Шрифт:
На большом круглом столе в центре зала были легкие закуски и вино. У стены стояли два официанта, выряженные в красные ливреи и белые панталоны.
– Пожалуйста, прошу к столу, – пригласила гостей Анфиса, показывая тем самым, что хозяйка здесь она.
– Как же мне у вас нравится, Юрий Владимирович, будто в царском дворце! – Софья знала, как Романов падок на лесть и поэтому решила начать с этого. – А ведь дом многое говорит про хозяина. О его замыслах, желаниях… Рано вы все-таки ушли на пенсию. Если бы вы тогда еще лет на десять остались у власти, то сейчас страну было бы не узнать.
Романов,
Для этого он придумал хитрый, как ему казалось, план. Точнее, план ему преподнесли его западные друзья, мотивируя тем, что как глава страны, он их полностью устраивает. Им хотелось и дальше работать только с ним, выстраивая новое мировое мышление. По этому плану необходимо было провести инсценировку переворота, чтобы чужими руками избавиться от лишних конкурентов. А в успехе Юрий Владимирович не сомневался.
Все эти новоявленные оппозиционеры в свое время были выбраны и поднятыт наверх им самим для того, чтобы блистать на их сером фоне. Большинство из них к тому же еще в молодости было завербовано КГБ и на каждого имелось досье с компроматом. Он прекрасно знал, что сами они ни на что неспособны и при первой опасности попрячутся по щелям, заливаясь водкой и трясясь от страха. Поэтому Романов, дав команду на проведение этого фальшивого переворота, расслабился и уехал отдыхать, чтобы никто не смог обвинить его самого. А когда понял, что произошло ужасное и его предали абсолютно все, включая тех самых западных друзей, менять что-то было уже поздно. Если в царской России при переворотах использовали кинжалы, топоры палачей и обычные табакерки, то нынешние заговорщики ради личной выгоды по совету тех же самых западных друзей просто уничтожили страну, разделив ее на вотчины, которые быстро прибрали к рукам.
У Романова как будто выбили из-под ног табуретку: он полетел вниз. Но петля не затянулась на шее, а наоборот: свалился он на мягкую теплую перину, вставать с которой желания уже не было. Новая власть дала ему все возможное – огромные деньги, и, главное, гарантии личной безопасности. Еще лет десять назад у него бы хватило сил устроить жесткую чистку и за пару дней восстановить и страну, и личную власть. Но сейчас у Юрия Владимировича было все, о чем лет тридцать назад и мечтать не мог, так что стимулов лезть на трон больше не стало.
Он с усмешкой вспоминал привилегии бывшей советской верхушки. Сейчас они казались нищенскими. Последней каплей было то, что его сын Прохор, которого он видел своим приемником, вместо того, чтобы поддержать отца, оказался в числе самых активных сторонников произошедшего. Именно Прохор предложил день развала страны и свержения отца праздновать как день независимости России. Объяснить подобную глупость своего сына, Романов так и не смог, поэтому решил, что в его измене виновата корыстная стерва Софья. А его сын, безвольный пьяница и подкаблучник, вообще ни на что не годен. И поэтому, зря сегодня
– Про что ты говоришь, Софьюшка, про какие десять лет? – Романов прищурил свои колючие глаза и зло посмотрел на Софью. – Разве не вы с моим глупым сыном больше всех радовались, когда меня на помойку отправили?
– Папа, ну давай хотя бы сегодня об этом не будем, – раздражено сказал Прохор. – Мы же не за этим сегодня собрались.
– Стыдно вспоминать? – все больше горячился Романов. – Некоторые хотя бы на этом кучу денег заработали, а ты как был нищебродом, так и остался.
– А разве деньги главное? – спросила Софья.
– А зачем ты за Прохора замуж выходила? Не ради денег? Ведь у него нет никаких других достоинств – ни внешности, ни ума. А теперь, как оказалось, и денег нет: не нажил.
– Я думаю, что нам действительно сейчас не стоит возвращаться к тем временам, – решила прервать этот опасный разговор Анфиса,– тогда все виделось иначе. Мы же действительно не за этим собрались. Давайте лучше выпьем, – Анфиса боялась, что эти бесполезные выяснения кто виноват, могут помешать главному.
– Подожди, Анфиса, – резко прервал ее Романов. – Ты, Софья, не ответила, зачем страну было разваливать? – он почему-то обращался к Софье, хотя уж она-то точно к этому не имела никакого отношения.
– Папа, я много раз тебе отвечал на этот вопрос, – опять вмешался Прохор. – Ты же сам санки с горки толкнул – убрал социализм, все и понеслось. А без социалистической идеи объединить людей было уже нечем, да и незачем.
– А как же Российская империя? Она сотни лет как-то без социализма обходилась.
– Да вот так, – Прохору этот разговор был неприятен, – где кнутом, где пряником, а где штыками и пушками. Так и обходились. А нам действительно лучше выпить, – у Прохора и так отношения с отцом были натянутые, и портить их еще больше ему не хотелось.
– Вот, обходились же! А без палки ни одно дело не сделаешь. Может быть, если я тебя пару раз палкой взгрел бы хорошо, то и вырос бы поумнее, и не прятался за бабской юбкой, – Романов встал из-за стола и стал быстро ходить рядом с ним по несколько шагов, то в одну, то в другую сторону. Он понимал, что ни Прохор, ни Софья не виноваты в том, что он остался не при делах. Но признавать собственные ошибки не хотелось, и поэтому он злился еще больше.
– Россия сотни лет полмира контролировала, а вы с дружками из нее сырьевую колонию сделали! – почти прокричал Романов.
– Папа, – Прохор не стал ждать остальных и залпом выпил налитое в бокал вино, – времена изменились. Это при царе Горохе для государства важным было иметь много народу: подати собирать и армию большую иметь. А сейчас, когда есть ракеты и атомные бомбы, это вообще не имеет значения. Да и сомневаюсь я, что безмерное увеличение тогдашней Российской империи совершалось для пользы ее народа. По всем признакам именно тогда Россия и была колонией. Одной большой колонией управлять проще, чем кучей маленьких. Так что, если говорить откровенно, мы лишь освободились от ненужных республик, которые сидели на нашей шее.