Канал Грез
Шрифт:
– Господи, наверное, так оно и есть, – сказал Брукман, вытирая одной рукой губы.
Филипп, Эндо и Хисако рассказали ему о своем предположении, что венсеристы собираются сбить самолет. Храп, который издавал господин Мандамус во время своего послеобеденного сна, заглушал любые звуки, которые они могли бы издавать, кроме разве что крика.
– Это всего лишь предположение, – сказал Филипп.
– Самолет лететь сегодня, – подтвердил Эндо.
– Сумасшедшие! Зачем им это нужно?
– Может, это просто нам уже начинает мерещиться всякое, – сказала Хисако. – Впрочем, теперь уж скоро узнаем.
– Это если
– Серьезно? – Хисако посмотрела на Филиппа и Эндо.
Нет, они не слыхали.
– Да, по «Си-эн-эн», как раз перед тем, как появились наши друзья.
У Филиппа сделалось встревоженное лицо.
– Капитан Блевинс; он говорил, что венсеристы… расстроились? Расстроились, когда услышали что-то по радио. Это было вчера вечером.
– Черт, – сказал Брукман, – похоже, все сходится, не так ли? – Он потер свою заросшую щеку. – Не думал, что венсеристы настолько охренели.
– Надо как-то добраться до радио, – сказал Филипп.
– Как мы это сделаем? – спросил Брукман, похлопывая себя по карманам комбинезона в поисках сигар, которых там уже не было. – Напасть на парня за стойкой – чистое самоубийство, а в результате мы только получим один или два ствола да парочку гранат, а все остальные поднимутся по тревоге. Если бы у нас было время и отвертка, то мы могли бы развинтить иллюминаторы, – он легонько кивнул в сторону занавесок, – если они не заржавели. Но для этого мы должны отвлечь их минут на десять, а то и больше. Из туалетов выхода наружу нет, больше ниоткуда нет. Есть другой вариант: кто-то из нас может под каким-нибудь предлогом добиться, чтобы его выпустили отсюда, и попробовать избавиться от того, кого с ним пошлют. Возможно, это самый реальный вариант. Но они, скорее всего, это тоже понимают.
– И какой же предлог ты можешь придумать? – пожал плечами Филипп.
Убедить их, что нам надо что-то сделать с судном; например, что надо включить трюмные насосы, иначе мы затонем, или подкачать топливо к генераторам, а то мы останемся без энергии; что-нибудь в этом роде.
– Думаешь, они поверят?
– Нет, – мотнул головой Брукман.
– Значит, никакой надежды?
– Этого я не говорил, – снова мотнул головой Брукман. – Попытаться всегда стоит. Может, нам и повезет. До сих пор они были довольно беспечны; может быть, они не такие уж и профессионалы, какими хотят казаться; может, они обычные разгильдяи. – Брукман взъерошил рукой волосы и взглянул туда, где лежал капитан «Надии»; одной рукой тот прикрывал лицо, защищаясь от света. – Стоило бы посвятить в это дело Блевинса, ведь это его судно мы можем погубить в случае неудачи. Разбудим его сейчас или дождемся, пока он сам проснется?
Хисако обратилась к Эндо, чтобы убедиться, что он понял вопрос.
– Пусть спит, – сказал Эндо.
Дверь в каюту открылась. В проеме появился Сукре, его рука с пистолетом указывала на Хисако.
– Сеньора Онода! – позвал он.
При звуке его голоса Блевинс пошевелился во сне. Мандамус продолжал громко храпеть и бормотать что-то по-арабски. Хисако поднялась и очутилась в облаке сигаретного дыма, пахнущего «житаном».
– Да? – спросила она, чувствуя, что все внимание обращено на нее.
– Пойдемте
Он отступил в сторону от двери, за его спиной в коридоре стоял еще один боец.
Филипп тоже сделал движение, чтобы встать, но она остановила его, придержав за плечо.
– Все в порядке, Филипп-сан. Он сжал ее руку.
– Хисако, не надо… – начал он.
Но она быстрым шагом уже удалялась.
– Это всего лишь телефонный звонок, сеньора Онода, – сказал Сукре по дороге в радиорубку.
Он был примерно одного с ней роста, хотя гораздо мускулистей. На его свежевыбритых, медно-оливковых щеках теперь не было камуфляжной краски. Пахло от него одеколоном, и, глядя на его черные кудри, Хисако невольно подумала, что они подстрижены, а может быть, даже завиты под Че Гевару.
– Господин Мория?
– Кажется, да, – согласился Сукре, ведя ее по проходу.
Она прикинула, нельзя ли убежать: сбить Сукре ударом ноги и отнять у него пистолет. Нет, лучше подождать, пока они не окажутся в радиорубке. У нее снова пересохло во рту, но в то же время появилось такое ощущение, как будто по губам и зубам пробежал какой-то странный электрический разряд, оставив во рту резкий металлический привкус. Когда они шли по главному коридору, который вел на мостик, в каюты старших офицеров и в радиорубку, у нее немного дрожали ноги. Один венсерист стоял в коридоре, прислонившись к стенке перед входом на мостик. Она снова почувствовала запах табачного дыма – сигары или сигарильо.
Тут Сукре остановил ее, схватив за локоть, и резко повернул к себе лицом; пошатнувшись, она отлетела к стенке. Он прижал ее к металлической переборке, в его руке опять был пистолет, который он наводил на нее вчера вечером. Он приставил пистолет ей под подбородок. Она откинула голову назад, глядя в его черные глаза.
– Сеньора… – начал он.
– Сеньорита, – поправила она его и тут же пожалела об этом.
– Ишь ты, какая отчаянная, – усмехнулся Сукре.
Он сделал движение большим пальцем. Раздался громкий щелчок, звук которого она уловила не только в ушах, но ощутила телом, как он отдается в шее и челюсти.
– Слыхала, сеньорита?
Она медленно кивнула головой. – На этот раз никакого предохранителя. Остается только нажать курок. Попробуй только сказать что-нибудь по радио, и я вышибу тебе мозги, а двух других женщин отдам своим ребятам. Мы очень долго просидели в джунглях, понятно? А после этого я отрежу cojones у твоего француза.
Он ухватил ее между ног, смяв тонкий материал юкаты. Его лицо расплылось в широкой ухмылке. Сердце Хисако громко стучало. Она почувствовала, что может потерять контроль над своим кишечником. Пистолет больно вдавился под челюсть, вызывая удушье и рвоту.
– Поняла? – поинтересовался Сукре.
– Да.
– Хорошо. И говори покороче.
– Он захочет разговаривать по-японски, – сказала она.
Вызывая ее, Мория должен был воспользоваться английским, но, говоря с ней, естественно, перейдет на японский.
На лице Сукре отразилось удивление, затем раздражение. Но он тут же расплылся в улыбке:
– Скажи ему, что твой француз хочет послушать ваш разговор.
Она послушно кивнула:
– Хорошо.
Он убрал свою руку, отступил назад и махнул ей в сторону радиорубки.