Канал имени Москвы
Шрифт:
Это ты понимаешь?
— Возможно. — Фёдор неопределённо покивал.
— И только когда обретёшь любовь скремлина, — с нажимом добавил Хардов. — Не раньше.
— Наверное, — чуть рассеянно согласился Фёдор. — Много неожиданностей. Наверное, ты прав, но… Идём, Хардов. Надо срочно подниматься на колокольню. Пока не появились твои новые поклонники.
Он обвёл быстрым взглядом границы площади, первые клочки тумана уже выползали из окрестных дворов.
— Ты же теперь их Королева, — заметил Фёдор и, беспечно рассмеявшись, добавил: —
— Угу, — кивнул Хардов. — Очень смешно.
Они посмотрели друг другу прямо в глаза. Мимолётная рассеянность, если она и была, исчезла без следа. Хардов видел, как в его глазах играют золотые искорки. Весёлые, но и пронзительные. Он всегда прятал за усмешкой огромную страсть. И Хардов понял, как на самом деле и он сам боялся их встречи.
«Тео», — чуть не произнёс Хардов. Однако сдержал себя. Потому что на миг это могло сделать их обоих уязвимыми. Но Фёдор сам чуть подался к нему и совсем тихо проговорил:
— Ну что, малец, пришло нам время сражаться голыми?
— Так кто из нас неисправим? — отозвался Хардов, глядя на стоящего перед ним молодого человека с той нежностью, с какой смотрят на людей, передавших вам весь свой жизненный опыт.
Они улыбнулись друг другу. И в следующий миг крепко обнялись. И, наверное, Хардов не говорил этого вслух, лишь что-то тёмное, омрачающее хрупкую, пронзительную, столь долго ожидаемую радость, шевельнулось на сердце. «Зачем ты здесь? — Хардов чувствовал в объятии его возвращающуюся силу, и от этого тёмный сгусток на сердце только рос. — Мы с тобой оба беззащитны в тумане. Ты ещё, а я уже. И шансы есть только у Евы. Так зачем всё ставить под удар?»
Но Фёдор, словно каким-то неведомым способом услышав его, прошептал:
— Не сердись. Я не знаю почему, знаю только, что должен быть здесь.
И то, что таилось вокруг, немедленно злорадно откликнулось. Что-то тяжёлое и ненавидящее с хищным негодованием ухнуло в тумане. И тут же завыли, пока тихо, разрозненно.
Наверное, Фёдор даже не понял, как, словно ребёнка, сгрёб в охапку Еву и, к счастью, не успел смутиться от этого прикосновения. В правой руке у него мгновенно оказалась скинутая с плечевого ремня автоматическая винтовка, в которой он уже умудрился передёрнуть затвор. Всё это Фёдор проделал с немыслимой скоростью, и Хардов поймал себя на том, что давно такого не видел. «Ты пришёл за ней», — вдруг мутным холодком пронеслось у него в голове.
— В церковь! Быстро, — скомандовал Хардов. — Я прикрываю.
Они двое побежали вперёд, к церковной ограде. Хардов двинулся за ними. И эта мысль вернулась: «Анна оказалась права. Ты пришёл за ней. И сам этого не знаешь».
26
Фёдор попытался запереть шаткие ворота церкви. Но Хардов, бросив ему «бесполезно», двинулся к подъёму в звонницу. Удивительно, но одна из икон за Царскими вратами хорошо сохранилась, видимо, при эвакуации Икши успели вывезти не всё. Это было «Сошествие в Ад». Хардов заставил себя уклониться от раздумий над мрачными аллюзиями. На винтовой лестнице, пройдя половину пути, он вдруг почувствовал, что чего-то не хватает. Хардов
«Запах сырости, — понял Хадов. — Здесь его нет». Сырости и чего-то ещё. Еле уловимого, тошнотворно-сладковатого запашка, словно весь город превратился в логово какого-то поражённого болезнью, бешенством зверя.
До звонницы оставался ещё один пролёт, но Хардов не стал ждать.
— Выходи, — велел он. — Я знаю, что ты здесь.
Наверху мелькнула быстрая тень, Хардов оставался спокоен, лишь добавил:
— Заметил, как увязалась за нами с линии застав.
Они поднялись в звонницу. Раз-Два-Сникерс, несколько потупив взгляд, отступила на шаг назад. Оружие держала стволом к полу.
— Я не особо-то пряталась, Хардов, — с еле уловимой смесью вызова и горечи произнесла она.
— Допустим, — признал Хардов.
Она быстро с интересом посмотрела на Еву, однако от Фёдора тут же отвела глаза. Покосилась на кованую дверь, люк, которым запирался проход в звонницу. Хардов усмехнулся:
— Ключ у меня. А этот замок тебе не по зубам. Так что не жди благодарности.
У неё вспыхнули щёки:
— Я и не собиралась…
— Может да, а может нет. — Хардов неопределённо пожал плечами. — Ну, что тебе надо?
Она снова как-то странно опустила взгляд. В свободной руке тёмно блеснул какой-то металлический предмет. Хардов с удивлением обнаружил, что она показывает ему ракетницу.
— Я заминировала дверь, — произнесла тихо. — Там… В общем, «Комсомольскую». Шатун, — вздохнула, — он там. Внутри. Только… ещё и там. — Она как-то болезненно дёрнула подбородком, указывая за пределы звонницы. — Только, мне кажется, там теперь гораздо больше. Уж не знаю… как, но это из-за него.
— Мне это известно, — подтвердил Хардов. В его глазах плавали льдинки. Добавил: — Забавное место эта «Комсомольская».
Раз-Два-Сникерс подняла на него осторожный взгляд. Покачала рукой с ракетницей.
— Это сигнал, — пояснила она. — Мои люди готовы. И… в общем, я смогу остановить его в любой момент.
Хардов пристально посмотрел на неё:
— Решила поджарить своему дружку мозги?
На сей раз она ответила ему прямым взглядом.
— Нет, — сказала просто, — если это будет возможно.
Хардов всё так же смотрел на неё, стараясь определить степень её искренности:
— Как тебе удалось настроить против него команду?
Она покачала головой:
— Никто не настроен. Они его спасают. Вытаскивают из Станции. Я ухожу.
Хардов обдумал услышанное:
— Ловкая интрига.
Она устало усмехнулась:
— Знаю, что ты меня презираешь. Только, Хардов, согласись, что для игр уже, — развела руками по сторонам, — несколько поздновато.
— Не в этом дело, — вздохнул Хардов. — Боюсь, Шатуном наши проблемы теперь не исчерпываются. Мы кораблик, отыскивающий тайфуны.
Словно в подтверждение завыли гораздо ближе, возможно, уже на площади. Хардов не шелохнулся.