Канарейка

Страйк Кира

– Лира, это победа!

– Да, мой дорогой, к весне у нас начнётся совершенно новая жизнь.

61

Ещё через пару дней Леон уехал, и, насколько знаю, не один. Раньше, когда он был для меня человеком хоть и приятным, но посторонним, почти не замечала его отлучки. Теперь душа замирала где-то в пятках, от понимания того, что он там сейчас должен будет провернуть.

– Ты, главное, ничего не бойся.
– говорил мне перед тем, как отправиться в новое опасное предприятие, - Я - везунчик. Если бы всевышнему не было угодно, чтобы

я топтал эту землю, давно бы уже к себе прибрал. Сколько для того возможностей было.

– Что-то знаешь, меня вот эта твоя философия нисколько не утешает. Давай там, голову куда попало понапрасну не суй. А то ишь, гляньте, везунок выискался. Не делайте мне нервы, молодой человек, я ещё, может, замуж сходить хочу. И чтобы ко дню рождения принца управился. А то опять всё пропустишь - не прощу.
– ворчала я, поправляя ему воротник, отряхивая и без моего участия чистые рукава - в общем, не зная, куда деть руки и глаза, чтобы не раскиснуть прямо здесь в минуту прощания.

– Всё будет хорошо.
– прекращая мои метания, раздельно и убедительно сказал Леон, обнимая и целуя в макушку.

– Смотри, чтоб точно.
– буркнула из под мышки, - Ну ладно, ты у меня тоже не простачок.

– То-то же. Наконец-то оценила будущего мужа. Да и еду с компанией. Придётся Маусу немного подпортить репутацию.
– хохотнул Леон.

– Это тот колоритный парень, с которым вы меня из тюремного колодца вызволяли?
– напрягла память я.

– Ну да.

– А что с его репутацией, и зачем её портить?

– Будем играть с ним в хорошего барона и плохого. Надо же как-то подобраться к соседу и спровоцировать его на действие. Вот и побудет у нас Маус некоторое время распутником и пьяницей.

– Он что, тоже барон?

– Нет. Но об этом ведь никто не знает. И вообще, зачем я только эту тему затеял? Не забивай голову ерундой - у тебя сейчас и без того найдётся, над чем поразмышлять. В заботах не заметишь, как пролетит время, я вернусь и снова вытащу свою Канарейку на пикник в нашу беседку.

А дни действительно понеслись стремительной вереницей кадров киноленты. Наступил такой насыщенный период, что, как выражаются, головы поднять некогда было. Если я не репетировала с оркестром, значит пела с Флёр - необходимо было хорошо подготовить её к новой (старой) роли. Если не пела с подругой - разрабатывала бизнес-план на проект с музыкальной школой.

Ой, кстати, что с ней было, когда я уже с полным на то основанием огласила решение королевы! Нет, не про разрешение на нашу с Леоном свадьбу речь. Я про то, чтобы вернуть ей прежний статус ведущей певицы театра.

Вместо того, чтобы воскликнуть, что-то вроде: "Лира! Как я счастлива!" - подруга заорала: "Ты что! Уходишь со сцены?!" - и выпучила на меня свои красивые глаза, полные ужаса.

– Да никуда я не ухожу! Точнее, ухожу, но не совсем. Тьфу на тебя, совсем запутала.
– я рассмеялась, глядя на её растерянное лицо. Уж чего-чего, а такой реакции не ожидала.
– Ты разве совсем не рада?

– Ну что ты... рада, конечно, но... Так! Объясни толком, что происходит, и какой фортель ты опять задумала.

– Ну мы с тобой, как бы, обе остаёмся при театре. Только ты - на постоянной программе, а я по особым случаям. Точнее, мы обе.

–

Не понимаю, как ты это себе представляешь.
– тряхнула головой Флёр.

– Очень даже просто. От баронства Леона до дворца, по нашим меркам - два шага.

– Ничего себе, два.
– недоверчиво усмехнулась она.

– Ну ладно, каких-то полтора дня. Составим с Хэвлоком план выступлений, когда будет "мой выход" - стану приезжать. Да и просто соскучусь или идей набросаю - прискачу - не сомневайся. Уж мы с тобой из-за места на сцене точно не подерёмся. Весь мой репертуар ты знаешь, да и свой, если что, имеешь - вон как весь обоз тебя слушал всю дорогу.

– Ой, нет, Лира, это совсем не то, для театра не подходит.

– Не кокетничай. Хочешь - пой моё. У меня фантазии на нас обеих хватит - придумаю что-нибудь новенькое.

– А как же репетиции, оркестр...
– не унималась напарница.

– Тоже не великая проблема. Ты видела, как мы с музыкантами сработались? Им уже совсем не нужно, чтобы я непременно присутствовала постоянно. Достаточно показать идею, Рей её записал, и они прекрасно справятся со своей задачей. Остаётся приехать заранее и отрепетировать в готовом окончательном варианте. Как сейчас, например, произойдёт с Барагундом. Я надеюсь.

– И то верно. Слушай, но я же теперь боюсь.
– неуверенно улыбнулась подруга, - Столько лет не выходила на сцену. И... Ты же понимаешь, что мой голос - не твой. У меня так не получится.

– Флёр, не зли меня.
– я свела брови и шутливо помахала на неё пальцем, - Кто сказал, что обязательно должно быть по-моему? У тебя получится по-другому, по своему, и это прекрасно. И вообще, откуда, вдруг, такая неуверенность?

– Лира, я, наверное, просто пока не могу поверить, что всё это - правда.

– А на грядущем большом празднике мы с тобой тоже обязательно выступим дуэтом. Времени для подготовки - предостаточно.

Ну вот мы и готовились теперь. С каким трепетом она выходила на сцену во время репетиций - не вышептать. С ней было так легко работать - одно наслаждение. Песни, как будто сами собой раскладывались на два голоса.

А ещё она активно взялась помогать в развитии детского проекта. Когда прониклась его значимостью.

– Понимаешь, - объясняла ей я, - Не знаю, насколько у меня получится, но смысл всей затеи даже не в том, чтобы открыть новое направление, точнее, не только в этом, сколько попытаться изменить общепринятое отношение к артистам. Сделать театр народным достоянием, а эту профессию достойной уважения.

– Вот ты размахнулась.

– А то! Кому ли не знать, как тебе, что при всём восхищении слушателей, при всех восторгах, как только они покидают зал, мы становимся людьми... прости за прямоту, второго сорта. Ты вот, например, отказалась в своё время от личного счастья. Это несправедливо, что талантливые люди непременно обязаны жертвовать счастьем и ловить на себе косые взгляды. Жениться на певице? Ха! Неприлично. Такое по характеру разве что твоему медведю. Ему просто плевать на общее мнение. А для нас, в итоге, всегда встаёт необходимость гадкого выбора - задушить свой талант или же лишить себя семьи. Мне вон, если помнишь, тоже пришлось прикрываться бумагой от её величества. Как же, баронесса, а поёт - снова неприлично.