Канатоходцы
Шрифт:
В любом случае я не рискую успехом задания. Если Вторая для меня закрыта, то здесь - в СВК - мне делать нечего. Если же Факетти гарантирует визу, задание мое переходит в решающую стадию…
А с Первым я встречусь. Отчего не встретиться? Л надеюсь, он не будет так сверхосторожен, как Мак-Брайт.
Глава 11,
в которой как будто ничего не происходит
Утро, как и прежде, началось с видеозуммера. Вежливый голос спросил «господина Орта» и, получив в ответ традиционное «не туда попали», извинился и замолчал. Экран я не включал: я и так знал, кто
– Что случилось, Ли?
– бесцеремонно спросил я, отрывая мальчишку от коричневой бурды.
– Седьмой, - сказал он, не глядя на меня.
– В двенадцать десять, подземная станция «Бэри», головной вход в сторону центра.
…Ровно в двенадцать десять я подошел к скамейке на перроне «Бэри», где уже сидел Мак-Брайт. Я его не узнал, и он меня не узнал - все, как положено, но в вагоне мы оказались рядом: два случайных попутчика, связанных коротким маршрутом громыхающей, грязной, душной подземки, такой же, как и десять, и двадцать, и сто лет назад, ибо в этом городе старое отступало с трудом, сопротивляясь изо всех сил, и никому уже не нужная, вытесненная поездами монорельсовых дорог, аэробусами и электролями, почти пустая подземка все еще гремела, лязгала, перевозя редких пассажиров.
– Разрешение получено, - сказал Мак-Брайт.
– Так я и думал, - подтвердил я.
– Впрочем, и вы тоже…
Он улыбнулся:
– Я рад за тебя, Лайк. Да и не останешься ты в одиночестве. Хороший помощник у тебя будет.
– Кто?
– Догадайся.
– Ли?
– Холодно, холодно…
– Линнет?..
– Верно.
И буднично, словно пересказывая мне содержание рекламной брошюры о телевизорах (его работа!), безразлично глядя в сторону:
– Инструкции получишь за два дня до вылета. Связь по-прежнему через Ли. С Линнет сейчас лучше не видеться. Со мной тоже. Это ненадолго: насколько я знаю, Факетти вылетит на Вторую Планету дней через пять. Ну, да он сам тебе скажет… И еще: я говорил с Первым. Он хочет тебя видеть.
Я недовольно буркнул:
– За что такая милость?
– За послушание. За удачливость. За умение дело делать. Ты не ершись, слушай. Сегодня вечером, часиков эдак в девять, доедешь до Пятьсот тридцать второго квартала северного района. Найдешь Сотую улицу. Сам найдешь: спрашивать ни у кого не надо. Дом с рекламой «Мотор Гварнет» на крыше. Поднимешься на третий этаж, от лестницы - коридор. Дойдешь до конца, до двери с номером триста один. Она будет не заперта. Войдешь и сядешь, не зажигая света. Понял: не зажигая света. А когда придет Первый, не пытайся рассмотреть его - это приказ!
– Он устало откинул голову, прислонившись затылком к холодному стеклу вагонного окна, процедил, не разжимая губ: - Я выхожу сейчас. Ты - на следующей. Не забудь: сегодня в девять…
Я вышел из вагона, обернулся по привычке - «хвоста» нет, поднялся на улицу, похлопал себя по карманам в поисках сигарет. Не нашел, поискал монетку для автомата, набрал номер, спросил машинально:
– Джин? Закурить не найдется?
Он удивленно присвистнул:
– Как здоровье, старик?
– Подводит. Нервишки никуда.
– Ну приезжай: обмоем отъезд. Виза есть.
Вот и кончились твои «местные» опасности, Лайк. Начинается новый этап.
Джин, неестественно оживленный, встретил меня у дверей.
– Ты вовремя: мы как раз обсуждаем наш космический вояж…
– Кто это «мы»?
– У меня Стив.
Перспектива общения с Диким меня мало радовала, однако пришлось смириться. Я прошел в холл, уселся в кресло, услужливо повторившее мою позу (спецзаказ, огромные деньги!), поздоровался с Кодбюри, спросил:
– Так что же вы обсуждаете?
Джин уселся напротив.
– Преимущества космической работенки.
– И в чем же они?
Ответил Дикий:
– В самостоятельности, во-первых. Ты представить не можешь, до чего надоело под опекой ходить. Где был, что делал, с кем гулял - все выясняют, все осуждают: того нельзя, это плохо… Жизни нет! А там сам себе хозяин. Власть полная!
Джин явно почувствовал себя неудобно из-за не в меру разошедшегося спутника. Усмехнулся недобро, спросил с издевкой:
– Власть, говоришь? А дело ты знаешь?
– Порядок поддерживать? Думаешь, трудности?
– усмехнулся Стив.
– Оружие есть, люди тоже. Попробуй пикни. Ты лучше о себе подумай: по тебе ли шапка? Справишься?
– Не знаю, - неуверенно произнес Джин.
Я протянул через стол руку.
– Вместе пойдем, Джин, - рука об руку…
Кто знал, что я окажусь пророком?
Глава 12,
самая короткая
Я люблю точность, даже если она не нужна. Бывают же случаи, когда точность мешает. Скажем, сегодня: зачем приходить ровно в девять и торчать в темной комнате дурак дураком, пока кто-то невидимый тебя не окликнет? И все же привычка, отшлифованная временем, заставила меня ровно без двух девять выйти из лифта в длинный коридор, описанный мне Мак-Брайтом. Он был пуст, и закрытые двери ничем не выдавали присутствия за ними жильцов - ни криком, ни музыкой, ни детским плачем. Между тем дом был жилой, многоквартирный: обычный окраинный небоскреб-город со своими кварталами, улицами-коридорами, квартирами-пеналами за нумерованными дверями, у которых единственным, хотя и немалым, достоинством была полная звукоизоляция.
Я никого не слышал, и меня не слышал никто. И поэтому я добрался до указанной Мак-Брайтом двери без приключений, ненужных встреч и любопытных вопросов. Толкнув дверь - она действительно оказалась незапертой, - вошел, касаясь рукой стены, и, нащупав задвижку, успокоился: по крайней мере, посторонние без шума не влезут. Пытаясь разглядеть что-либо в кромешной тьме, медленно прошел вперед, налетел на что-то, чертыхнулся и услышал негромкое:
– Это стул. Садитесь.
Как пишут в таких случаях в плохих романах, «я вздрогнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки». Плохие романы не врут: я вправду вздрогнул от неожиданности. Но спросил спокойно:
– Там задвижка… Закрыть?
И услышал в ответ:
– Не надо. Сюда никто не войдет. Чужая собственность в СВК неприкосновенна.
– А как же власть предержащие?
Из темноты усмехнулись:
– Со мной их не было. А с вами?
Я обиделся:
– Не маленький.
Мой собеседник опять ухмыльнулся: весельчак какой-то попался.
– Догадываюсь, что не маленький, хотя и темновато здесь.
– В темноте видеть не умеете?
– Не обучили. А вас?
– Я самородок: обладаю инфракрасным зрением, - сказал я и тут же понял, что сморозил глупость.