Канатоходец: Воспоминания
Шрифт:
Вопрос: С кем из названных вами участников контрреволюционной анархо-мистической организации вы встречались и поддерживали связь последнее время?
Ответ: Регулярных встреч и систематических связей у меня ни с кем из названных мною лиц не было. Но до смерти, т. е. до 1936 г. я встречался со Смышляевым, затем ко мне в 1934—35 гг. после ссылки заходил Поль Александр Сергеевич, один раз также был у меня Никитин Леонид Александрович, в 1936 г. тоже заходила и не один раз бывшая жена Поля Елена Апполинарьевна, в этом же году один раз был у меня бывший член моего кружка
Вопрос: Почему после ссылки эти анархо-мистики заходили именно к вам, и что их связывало с вами?
О т в е т: С этими лицами я был связан в прошлом и идейно, и организационно. Например, Поль А. С. мною был лично завербован в организацию анархо-мистиков и состоял в моем кружке, которым я руководил. То же самое и Зеликович. С Никитиным мы встречались как рыцари одного ордена, а раньше были связаны долголетней дружбой, и, видимо, зная меня как анархо-мистика в прошлом, они и зашли ко мне на квартиру.
Вопрос: Расскажите о тех разговорах, которые были у вас с этими лицами.
Ответ: С Полем у меня был разговор о моей литературной работе, он меня расспрашивал, над чем я сейчас работаю, и рассказывал, в свою очередь мне, что собирается написать какую-то историческую работу на основе тех материалов, которые мы обнаруживали в каком-то музее. Делился также Поль впечатлениями о своей ссылке, как ее проводил. Говорил, что работает в органах НКВД, при этом на меня он произвел такое впечатление, что он окончательно выздоровел от анархо-мистицизма.
Никитин мне при встрече говорил о своей театральной и режиссерской работе на Медвежьей Горе, где он отбывал ссылку.
С Зеликовичем у нас была беседа о его материальном положении, а также он мне рассказывал о книге, которую написал и предполагает издать или уже издал. Это была сокращенная книга по астрономии для юношества Джема Джинса, содержание и вывод из этой книги, которые мы и обсуждали с Зеликовичем. Вспомнить подробно весь разговор очень трудно, но обсуждал я с Зеликовичем философские вопросы, затрагиваемые в этой книге, в частности тему о строении вселенной, и разговор, конечно, носил мистический характер.
Вопрос: Вы заявляете, что Поль отказался от своих анархо-мистических взглядов, откуда это вам известно, если вы об этом, заявляете, не говорили?
Ответ: Это впечатление осталось у меня от разговора с ним, так как, касаясь нашего общего прошлого, мы быстро установили единый взгляд на прежнюю анархо-мистическую работу. Из его рассказов о советском строительстве я видел, что он стоит на новых позициях. Поэтому никакого разговора об анархо-мистицизме я с ним не вел.
Вопрос: Значит, вы не порвали своих связей и имели встречи с анархо-мистиками, вели разговоры анархо-мистического содержания и после 1930 г.?
Ответ: Да, действительно, у меня сохранились связи с некоторыми анархо-мистиками. Я встречался, как уже сказал, с Полем, Никитиным, Зеликовичем, бывшей женой Поля Еленой Апполинарьевной в 1934—35–36 гг., а также разговаривал
Вопрос: Расскажите, какие практические задачи ставили перед собой участники этой контр-революционной организации.
Ответ: Основной своей задачей, которую ставила эта организация, в которую я входил, было проведение среди интеллигенции и широких масс населения враждебной и чуждой пролетариату идеологии, и на основе этого — подготовка лиц, входящих в организацию, для борьбы с Советской властью.
С этой целью мы задумали один раз в театре Второго МХАТа поставить пьесу Гофмана, сделанную мной из рассказа «Золотой горшок». Смышляев ее должен был поставить, а Никитин декорировать, но пьесу, в связи с тем, что она была явно мистического содержания, — не разрешили.
Участники организации собирались на квартире у Карелина, Солоновича, несколько раз были собрания у меня, на этих собраниях читались доклады, разбирались легенды, содержания их я сейчас не помню, но все они по смыслу были направлены к тому, чтобы дать идеалистическую базу участникам в их работе и для борьбы, как я уже сказал, с Советской властью.
Вопрос: Расскажите о вашей практической деятельности как участника контр-революционной организации.
О т в е т: В организацию анархо-мистиков я был вовлечен в 1923 г. Солоновичем А. А., с которым тогда познакомился на квартире у Смышляева. Началось это с религиозно-философских бесед, а затем он мне рассказал, что есть орден, в котором хранится древне-мистическая мудрость.
В этот орден мы и были вовлечены со Смышляевым и моей бывшей женой Верой Александровной Завадской, а затем уже к нам примкнул и Никитин.
Сам я лично привлек в организацию Поля А. С., его жену Елену Апполинарьевну, Бернер Софью Яковлевну, иногда бывал и ее муж. Сбруеву [270] Нину Павловну, Зеликовича и Шишко.
Все эти лица мною были посвящены в рыцари «Ордена Света», и с ними я вел работу по воспитанию их в рыцарском духе.
На этих собраниях я рассказывал легенды и через них стремился к тому, чтобы дать присутствующим идеалистическую базу для будущей их работы в искусстве и литературе и проведения через искусство и литературу враждебных идеологий в широких массах населения.
270
Здесь фамилия «Збруева» написана через «С».
Вопрос: Какая практическая работа проводилась вами в последние годы, и как вы проводили эту враждебную идеологию в искусстве и литературе?
Ответ: Как мы это пытались делать до 1929 г. — я уже сказал раньше. Что же касается после 1929 г., то никакой практической работы я не вел. Наступление, которое повела партия в области идеологии, искусства, литературы, затрудняло нашу работу. Так, в 1931 году я послал рассказ под заглавием «Матамата» из жизни черепах в один из журналов, но мне его вернули и заявили, что в нем имеется налет мистицизма.