Кандидат
Шрифт:
– Твою же мать!.. – наконец вырвалось из кипящего чайного носика.
– Твою же мать! – продублировал обреченно Сергей Сергеевич и добавил заключительное непечатное слово: – Пи***ц!
Незнакомец, явно оставшийся довольным произведенным им эффектом, надменно усмехнулся и выдал так же громко и на всю аудиторию:
– Меня зовут Хамов Юрий Евгеньевич! Я представляю интересы жителей нашей нищей, разворованной и втоптанной в грязь области и являюсь кандидатом от Социал-патриотической партии России, полковником русской армии в отставке! А для тебя… – новоявленный патриот стрельнул грозно глазами в сторону Казнокрадова, развернулся к расписанному триколору и прочел часть призывного лозунга, – для тебя, гнида… я ум, честь, совесть и твой военный трибунал!
В
Переняв эстафету лидерства у раздавленного и пребывающего в замешательстве Казнокрадова, Юрий Евгеньевич продолжил:
– Именно наша партия, а не эти столичные выскочки и прохвосты будет отстаивать интересы нашего региона и интересы наших граждан. Я, как коренной уроженец этого города, а не заезжий гастролер, обещаю вам…
– Позвольте… по какому праву?! – попытался возразить и обозначить свое весомое присутствие молодой помощник. – Это наша пресс-конференция, и вы не имеете специального приглашения и аккредитации. Вы…
– Оставить! – перебил командным голосом социал-патриот. – С тобою, пидор, мы вместе не служили, один кусок хлеба в окопе не делили и не тебе меня перебивать. Но лично сильно сожалею, что не приписан был ты к моему полку… А то бы человека сделал из тебя настоящего!
Михаил зашлепал нервно губами, пытаясь аргументированно парировать атаки служивого несостоявшегося однополчанина, но голосовой аппарат перестал подчиняться своему хозяину, выдавая лишь странные неразборчивые клокотания. Градус кипения повышался с каждой минутой, и отодвинутый на скамейку запасных Сергей Петрович предпринял очередную попытку вернуться на игровое поле. Он гневно приблизился к кровному фамильному обидчику и выбросил из груди все накопившееся возмущение и ярость:
– По какому праву вы, солдафон неотесанный… – последовала короткая пауза, в ходе которой народный избранник глубоко выдохнул и на последнем запасе кислорода в могучих легких, крикнул: – Не сметь!.. Не позволю! – И завершил атаку оскорблением: – Хам!!!
Взгляд возбужденного народного законотворца остановился на тяжелом граненом графине, наполненном до самого горлышка питьевой водой, и таком же граненом стакане, которые в одиночестве томились на столе в ожидании своего рокового часа. Этот час настал… Сергей Петрович наполнил до самых краев стеклянный сосуд и, не раздумывая, освежил лицо ненавистного социал-патриота. В аудитории послышалось многоголосое дружное восклицание:
– А-а-а-ах!!!
– Бежим! – бросил звонко наконец-то прорезавшимся голосом молодой помощник и схватил за мясистую руку любимого дядюшку.
«Теперь точно будут бить», – пронеслось тревожным сигналом в мозгу у народного избранника, и он еще более усерднее засеменил толстыми ножками по направлению к спасительному выходу. Впереди убегающей с поля боя колонны несся генерал-губернатор. До конца не осознавая полный трагизм происходящего действа, Иван Иванович тяжело дышал и нервно на ходу кричал:
– Бред!.. Какой-то бред!.. Ей богу, бред!
Вслед за Гусем, подсчитывая мысленно процентные показатели и неутешительные возможные варианты потерянного рейтинга, улепетывал глава избиркома. Замыкали колонну спринтеров представители московских «трудовых резервов».
Перед тем, как покинуть помещение, Сергей Петрович остановился и обратился с заключительными пояснениями к потрясенным представителям журналистских изданий, наблюдающим в недоумении за происходящим аншлагом:
– Это провокатор! Не верьте не единому слову этого человека! Это пятая колонна, иностранный агент! Друзья мои… Это враг!
Казнокрадов собирался выдать еще несколько обличающих эпитетов в отношении разбушевавшегося социал-патриота,
– Есть!.. Есть!.. – уже победно послышалось из другого, но не менее важного отверстия генерал-губернатора. – Миша, помоги мне, – с мольбой призвал он молодого помощника. – Миша!..
Никто из этой разношерстной группы не мог себе и представить, сколько радости, страданий и слез может вызвать простой предмет, когда-то изобретенный древними египтянами и на протяжении долгих лет оберегающий чужие тайны и нажитое непомерным тяжким трудом имущество от посторонних глаз.
Послышался долгожданный щелчок закрывающегося замка, и облегченные эмоциональные вздохи обороняющихся товарищей вырвались наружу. Гусь откровенно рыдал… Рыдал горько, истерически и навзрыд, то ли от перенесенной душевной психологической травмы, то ли от болезненного физического контакта. Молодой помощник и любящий дядюшка крепко обнимались, целовались и поглаживали друг друга с таким теплом и заботой, как подобает близким родственникам, которым предстоит разлука на долгие суровые годы. Один лишь Сергей Сергеевич Хлыстов практически никак не выражал внешне своих эмоциональных порывов. Он монотонно покачивался, тихо приговаривая:
– Один – ноль… Пока… Один – ноль…
***
Чтобы окончательно восстановить свою нервную систему, пострадавшую от слишком навязчивых ухаживаний озабоченного градоначальника, Даша решила прибегнуть к испытанному годами представителями прекрасной половины человечества средству – шопингу! Вернуть гармонию и душевное равновесие девушка вознамерилась с посещения магазинов модной одежды и заведений общественного быстрого питания. Выпив чашечку местного кофейного напитка, именуемого гордо «итальянский утренний капучино», молодая жрица вышла на охотничью тропу.
Город Н., как и подобает крупным поселениям статусного регионального уровня, помимо серых однообразных районных окраин имел историческую центральную часть, где располагались первостепенные достопримечательности, крупные торговые точки, развлекательные комплексы и кинотеатры. Пламенным сердцем и его основанием по праву являлась площадь имени вождя мировой революции, на которой находилось уже описанное ранее здание администрации, краеведческий музей и гордость городского гостеприимства – гостиница «Мираж», в которой и проживали наши столичные герои.