Кандзявые эссе
Шрифт:
Первый вопрос:
– Певец что делает?
– Певец поёт песню: (касю ва ута о утау).
Здесь «певец» - тема предложения. Все знают, что он есть, и в факте его существования никто не сомневается, но всем хочется получить о нём некоторую дополнительную информацию (Чем это он там занимается?).
Второй вопрос:
– Кто поёт песню?
– Певец поёт песню: (касю га ута о утау).
Здесь «певец» уже не тема, а так называемая рема. Никого уже не интересует, что делает певец. Всем и так ясно, что кто-то исполняет вокал. Вопрос в другом: кто его исполняет?
Обратите внимание, что в обоих случаях
В дальнейшем каждому неоднократно ещё будет суждено столкнуться с особенностями применения частиц «ГА» и «ВА», но при этом никогда не следует забывать те две основные модели их применения, с которыми мы только что познакомились. Да и вряд ли удастся кому-нибудь о них забыть, ибо редкое предложение в японском языке обходится без этих частиц, причём частенько они обе умудряются уживаться в одном предложении.
А сейчас остаётся только подвести некоторый итог, собрав в одном месте все выученные в первом и втором эссе иероглифы.
[ - Песня КА_ута 14 ( (76) зевать)]
[ - Рука СЮ_тэ 4 ( (64) рука)]
[ - Путь ДО:_мити 12 ( (162) дорога)]
[ - Вода СУЙ_мидзу 4 ( (85) вода)]
[ - Шея СЮ_куби 9 ( (185) шея)]
и слова:
– вода (мидзу)
– путь, дорога (мити)
– рука (тэ)
– шея (куби)
– песня (ута)
– петь (утау)
– водопровод, канал (суйдо:)
– запястье (тэкуби)
– каратэ (каратэ)
– каратэдо (каратэдо:)
– певец (касю)
Потренируйтесь в устном и письменном воспроизведении известных вам иероглифов, скрыв от взгляда ту или иную колонку в таблицах.
ЭССЕ 3
3.1. НЕЕВРОПЕЙСКАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ
38
«Ци седлает ветер (фэн) и разлетается, но сохраняется, соединяясь с водой (шуй)» - Го Пу «Книга захоронений» (Цзан-шу), Китай, IV век нашей эры.
В предыдущем эссе мы без особого труда смогли составить простое японское предложение (- певец поёт песню). Также мы научились конкретизировать (определять) существительные ( - поющий песню певец). Применим освоенные приёмы в новом предложении:
. [39]
Это сложное предложение, грамматически правильное, но по смыслу абсурдное как с точки зрения европейской, так и с точки зрения азиатской, можно перевести разными способами: от «поющий песню певец поет песню» до «певец, который поет песню, песню поет». Как уже говорилось, смысла здесь «ни на йоту», хотя простора для фантазии и любования обилием двух иероглифов (, ) в трёх размноженных словах (певец, песня, петь) хоть отбавляй.
39
Японское предложение может заканчиваться как японской , так и европейской точкой (.).
Часто возникает непонимание того, как более точно следует понимать и переводить оборот, подобный этому: . Поющий песню певец? Певец, поющий песню? Певец, который поёт песню? Очевидно, что поскольку с точки зрения русского языка во всех перечисленных формулировках заключён один и тот же смысл, то для перевода этой фразы мы можем воспользоваться любым из упомянутых вариантов. Вследствие этого данный
Чтобы у читателя не сформировалось превратное мнение о японском языке как о скудном и невыразительном, полезно будет ему напомнить о том, что наш взгляд на японский язык - это всего лишь взгляд европейца, взгляд, стремящийся к предельной конкретике в выборе словесно-образных формулировок. Японские же языковые средства, обусловленные самобытным культурным окружением и выражающие прежде всего характерные особенности менталитета японцев, при внимательном рассмотрении оказываются значительно более содержательными и ёмкими по сравнению с более привычными для нас языковыми возможностями.
Впрочем, в мировой литературе об этом и без того много написано, и нет смысла повторять истины, давно уже ставшие прописными. Необходимо только отметить, что японский язык, впитав в себя все особенности мировоззрения японцев, стал его достойным выразителем. Поэтому тот, кто изучает японский язык, рано или поздно начинает осознавать его нелинейный и многоплановый характер - именно то, чего так не хватает в переполненных аналитичностью европейских языках. К счастью, у нас впереди будет немало примеров, которые не раз позволят в этом убедиться.
3.2. НАНЕСЁННОЕ ВЕТРОМ
В этой главе мы познакомимся ещё с одним чрезвычайно интересным иероглифом, с которым каждый из нас заочно знаком уже многие годы. Речь идёт о первом из двух иероглифов, образующих слово «феншуй» ( - ветер и вода), служащее названием древнекитайской системы эффективной организации пространства. Зная, что от китайского иероглифа «ШУЙ» берёт своё начало японский кандзи «СУЙ» , можно небезосновательно предположить, что если китайское название иероглифа «Ветер» произносится как «фен», то и японское должно произноситься как-нибудь близко к китайскому варианту.
В этом месте, чтобы предвосхитить некоторые вопросы читателей и уберечь их от подстерегающих соблазнов, мы вынуждены приостановить основное повествование. Всё дело в том, что, приступив к изучению японского языка, трудно избежать проведения определённых параллелей с китайским языком и с китайскими иероглифами, что рано или поздно может привести к желанию заодно с запоминанием значений и звучаний японских кандзи запоминать также звучания и значения их китайских аналогов. Сами понимаете, здесь остаётся всего лишь шаг до соблазна заодно вместе с японским языком выучить между делом и китайский. И вот тут каждому нужно определиться, есть ли какой-нибудь смысл и необходимость вставать на такой трудный и неблагодарный путь? Если вами управляет некий мощный стимул, и если вы располагаете избытком свободного времени, то, действительно, почему бы не позволить себе одновременно изучать и японский, и китайский языки. Никому кроме вас, по крайней мере, от этого хуже не будет. Но если кроме неосознанного и неподкреплённого убедительными доводами намерения вы не ощущаете более серьёзных побудов, то лучше будет оставить эту затею и не утруждать себя такой тяжелой работой, в большинстве случаев заведомо обречённой на неудачу. Вместо этого лучше всего воспользоваться простым и чрезвычайно полезным советом: постарайтесь в своём попутно возникшем интересе к китайскому языку ограничиться, по крайней мере пока, лишь выявлением разного рода исторически обусловленных аналогий, способствующих более эффективному запоминанию японских кандзи [40] .
40
Весьма кстати будет замечено, что аналогии можно проводить не только с китайским, а практически с любыми другими языками. В этом плане к очень интересным выводам может привести размышление о созвучии китайского слова «фен» с названием привычного всем нам «волососушильного» аппарата.