Каникулы бога Рандома 2
Шрифт:
Она хотела, чтобы я ей чем-то помог. Но чем именно?
К сожалению, узнать я это смогу, только когда выиграю.
А после заката, когда вовсю разгорелись костры, напор алкоголя увеличился в разы. Подносили нам каждые несколько минут, и каждый раз приходилось пить до дна.
Невзирая на то, что мы с Игорем менялись каждый раз, я защищал желудок и печень от большинства вредных воздействий, всё равно моё сознание затуманилось. Я, как модно выражаться в Российской империи, немного «поплыл».
Понял я это, когда
Я сидел в каменном кресле, и меня ощутимо покачивало.
«Посмотри, — с отчаянием проговорил Игорь. — Он даже не выглядит пьяным».
«Ну, мы тоже ещё огурцом, — ответил я и понял, что ни фига. — Давай, у нас один только выход — держаться до конца. Снайперу будет тяжело в темноте, расцвеченной кострами».
Я оглянулся и с чувством пьяной тоски увидел полоску голубого неба за тёмным силуэтом вертолёта, вычерчиваемым кострами по бокам.
И тут орчанка, которая наклонилась, чтобы налить новую порцию алкоголя, легко и незаметно для остальных притронулась ко мне. Я почувствовал себя значительно легче. От головы отлегла тяжесть, сознание прояснилось, пропала медлительность и вязкость в движениях.
— Спасибо, — только и успел шепнуть я, но всё равно Громорыг обернулся на этот шёпот и с подозрением уставился на нас.
— Я говорю, спасибо за столь тёплый приём и вкусные напитки, — моментально нашёлся я, хотя, сказать по чести, в империи были куда более вкусные алкогольные напитки. — Отличный поединок, душевная компания.
— Ты нравишься мне, человек, — добродушно ответил мне Грозный Рык. — Ты уже перепил половину тех неудачников, что садились со мной пить. Среди них, конечно, ещё нет орков, но всё равно впечатляющий результат.
Дальше пили всё более крепкое и забористое. Но мне было значительно легче, чем с самого начала. Орчанка ещё раз прикасалась ко мне, снимая алкогольную пелену с разума и вялость с членов, но сказать так ничего и не решилась. Видимо, ждала, пока я выиграю. Если выиграю, разумеется.
Но в какой-то момент то ли она ко мне не успела, то ли уже ничего помочь мне не могло. Я решил, что градус подаваемых нам напитков не повышается. И тут меня понесло.
— Да разве ж это самогон? — поинтересовался я у орка, которого уже ощутимо пошатывало. — Это какой-то компот для детского утренника! Громопук, ты хочешь попробовать настоящий самогон? А? Или так и будешь всегда гордиться, что выпил вот этого слабенького?
Я понимал, что уже плохо складываю слова в предложения, но сейчас это было уже неважно. Единственное, что меня расстроило, ужас в глазах орчанки, которая наливала мне алкоголь. Кстати, я заметил, что не так уж она и страшна. Фигура вообще ничего. Ну а лицо… ну что ж, лица бывают разными.
— О чём ты толкуешь? —
— Не-е-ет! — протянул я и сел обратно в кресло. — Я хочу сказать, что твой самогон великолепен, но для столь замечательных представителей своих родов, как мы с тобой, есть штука гораздо забористей. Велишь принести к столу?!
— Я не верю, что такое возможно, — ответил мне орк и пьяно махнул рукой. — Поэтому пусть тащат! А мы пока выпьем.
«Игорь! Игорь! — я попытался вызвать Туманова, но тот, кажется, уже отрубился. — Надо вызвать Дезика».
— Дезик! — крикнул я, причём, даже не поняв, это Игорь очнулся, или я сам. — А принеси-ка нам самогона от Оралиуса! Мы его тоже продегустируем.
Цербер появился, взглянул на происходящее, выдал что-то вроде: «Только не самогон Оралика», и исчез. А уже через несколько минут появился с огромной бутылью.
— Чтобы лучше был эффект, — проговорил он мне на ухо. — Нужно подогреть!
Я ещё помню огромную бутыль, которую держали над языками пламени, и понял в этот момент, что мне пришёл конец.
— Ты — лучший соперник! — заплетающимся языком проговорил Громорыг. — Мне будет жаль убивать тебя…
— Ты сначала выиграй! — ответил я ему. — Ты же сам еле на ногах держишься!
— Ха-ха, — ответил тот. — Ты тоже.
— Тогда давай делим то, что есть напополам, — предложил я, оценив объём бутыля литра в три. — И выпиваем залпом. Кто первым упадёт, тот и проиграл! Как тебе такое предложение?
— Отлично! — ответил орк и рухнул на своё кресло. — Забились.
Самогон Оралиуса разлили по огромным кубкам, который мне лично приходилось держать двумя руками.
Я приник к нему губами и начал пить, невзирая ни на что. И, кажется, осушил до последней капли.
Последнее, что я помню, как туша Громорыга завалилась на бок с плато, и где-то внизу его поймала голова ящера. После этого тьма поглотила и меня.
Глава 3
В себя приходить было гораздо сложнее, чем после самогона Кузьмича и доярок. Сначала я понял, что, в принципе, существую, а уже потом и не сразу, что — мыслю.
От прямых лучей местного солнца меня, конечно, укрыли, но всё равно было слишком светло и глаза резало нещадно.
Открыв глаза, я увидел над собой морду Дезика, на этот раз в единственном экземпляре. И это сразу вызвало у меня улыбку умиления.
— Дорогой мой, — сказал я и понял, что пьянка не осталась без последствий. Да, я не ослеп от самогона Оралиуса. Но зато оглох, так как не слышал ни единого звука. Хотя внутренний слух улавливал произносимые мною слова. Слышал их и Цербер. — Солнышко, родненький, прекрасный Дезик, — он закатил глаза и помотал головой. — Принеси, пожалуйста, рассольчику. И ещё, кажется, я оглох.