Каникулы на Эленмаре
Шрифт:
Войдя в палату в назначенное время, застала Алейну полностью одетую. Она умудрилась самостоятельно втиснуться в свой комбинезон и даже одеть ботинки.
— Я готова! — тихо и спокойно произнесла солорка, но на ее лице читалась решимость.
— Может ты передумала? — на всякий случай решила уточнить.
— Нет. Выбор у меня не велик. Мертвая, я ничем не помогу матери, а брак — единственный способ остаться живой, — ответила девушка.
— Погодин очень хороший, — зачем-то обронила я. Может, было немного обидно, что о нем
— Знаю, — сестра была тихая и какая-то задумчивая. — Знаешь, никогда не хотела замуж. Браки у солоров в основном договорные и отбирают у женщин последние права. Жена становится фактически бесправной рабыней мужа и единственное, что он не имеет права с ней сделать — это убить, потому что не смотря на всю суровость и даже жестокость своих традиций, солоры ценят жизнь.
— У землян все иначе, — попыталась поддержать ее. Не смотря на всю свою стойкость, Алейна просто боялась. Боялась внезапно свалившихся перемен и неизвестности, — у нас тоже когда-то были договорные браки, но сейчас, когда двое решают создать семью, как правило, делают это осознанно и по любви.
— Любовь… — прошептала девушка, — Аля, ты в нее веришь?
— Конечно, — не задумываясь ответила я.
— А меня, кроме мамы, никто никогда не любил…
— Тогда ты попала, — рассмеялась ей в ответ, — в нашей семье все друг к другу относятся с любовью, хоть и состоит она почти из одних женщин, не считая отца.
— У солоров нет семей, в которых так много поколений. Когда женщина вступает в брак, она прекращает общение с матерью, а слова «бабушка» даже нет в солорском языке.
— Дикие люди. Это же так здорово, когда вокруг родные и любимые!
— Наверное, — задумалась Алейна, — значит, ты меня любишь? Даже не смотря на мой поступок?
— Ты — моя сестра! У меня никогда не было сестры, но я готова полюбить тебя всем сердцем. Неизвестно, как бы я поступила, окажись в подобном положении. Давай не будем размышлять о прошлом, а взглянем с надеждой в будущее?
— Давай, — улыбнулась солорка. Ха, а улыбки, что не говори, у нас одинаковые.
— И потом, по деду, мы с тобой эленмарки, а у них женщина — глава семьи. Так что…
Когда мы с Алейной вошли в кабинет доктора, там уже развернули два голографических экрана. На одном из них, за массивным столом сидел седовласый уити-ути. Мужчина был облачен в золотую мантию верховного судьи. Стало волнительно. Да, кажется мы попали. Представители этой расы всегда выступают за любовь и легко распознают подлинные чувства или нет. Дед тоже заметно нервничал, стоя рядом с ба. Один Погодин выглядел спокойным. Как только увидел Алейну, он протянул ей руку и улыбнулся так искренне, что девушка смутилась, но подошла к жениху и встала с ним рядом.
На втором экране, под каменными сводами какой-то пещеры стоял мужчина в длинном, расшитом балахоне. Узоры на ткани явно имели какое-то значение и
— Это кто? — шепотом спросила Алейну.
— Верховный жрец рода тама Сану, — так же тихо ответила мне она, — без его согласия брак считается недействительным.
— То есть, он может тебе отказать? — прошипела я, испугавшись, что наш план провалится.
— Не думаю. Мой отец не принадлежит роду, но великого лорда Кебрима боятся и почитают. Жрец согласится с моим выбором, если он будет добровольный.
Выдохнула с облегчением, но расслабляться пока было рано.
— Все в сборе, уважаемый тар Шакреол, — дед поприветствовал поклоном уити-ути, — достопочтенный Саворхил тама Сану, — и поклона удостоился солорец, — можем начинать.
— Приступим, — верховный судья поднялся и вышел из-за стола, сияя золотой мантией, — во истину таинство брака самое великое из событий. Что может быть важнее единения двух любящих сердец и душ! Сегодня мы собрались, чтобы засвидетельствовать союз землянина Погодина Станислава и солорки Алейны тама Сану. Является ли ваше решение обдуманным, взвешенным и добровольным?
— Да, — ответил Погодин.
— Да, — вторила ему Алейна.
— Осталось определить глубину и искренность ваших чувств, — тер Шакреол извлек из складок мантии массивную, золотую, девятиконечную звезду с огромным фиолетовым камнем посередине, — этот старинный артефакт моего народа поможет нам в этом. Смотрите в Око Бога и говорите… Говорите друг другу то, что на сердце… Сейчас за вас будут говорить ваши души и ваши сердца…
Уити-ути поднял над головой артефакт, и Стас с Алейной уставились на него, словно находясь под гипнозом. Ох, подстава! Не ожидала я подобного, да и дед, кажется тоже…
— Говори ты, муж! — приказал судья.
— Я стану твоим плечом, на которое ты сможешь опереться в трудную минуту, я стану твоим щитом, что закроет тебя от всех бед, я стану твоим мечом, разящим твоих врагов, — говорил Погодин, с нежностью глядя на солорку. А я и подумать не могла, что он такой романтик. Хотя… Вряд ли Стас говорил бы такие вещи. Язык у него, конечно, подвешен, но не настолько поэтично и пафосно. Между тем, он продолжал, явно под воздействием артефакта, — Я разделю с тобою кров, хлеб и кровь. Добровольно и с радостью.
Во, дает! Может и правда это Погодинское сердце говорило? Тогда наша затея выигрышная, потому что не может так говорить мужчина, который ничего не испытывает к девушке. Тар Шакреол долго рассматривал камень на артефакте, хмыкал, вертел звезду из стороны в сторону, а потом улыбнулся светлой, очень открытой улыбкой. Видимо, Погодин прошел испытание.
— Однако! — умилился уити-ути, — говори теперь ты, жена!
Алейна распахнула глаза и уставилась на фиолетовый камень. Она не шевелилась, словно прибывала в магическом трансе. Ее хрупкая ладошка по-прежнему была вложена в руку Стаса. Солорка молчала.