Каникулы на халяву или реалити-шоу для Дурака
Шрифт:
Когда попытки найти запущенную программу на компьютере с треском провалились, Иван нехотя взял у Маши телефон-раскладушку. Он посмотрел на сестру, как на последнюю неумеху. Да куда было ей до Юли, которая, наверное, и свой автомобиль уже сама раза три собрала как конструктор, не то, что телефон. И точно, после сборки-разборки у той не осталось бы лишних деталей. Это у Маши из принтера при замене картриджа пружинки выпадают. Причем, после такого вандализма техника продолжает нормально работать. Сестрице даже стыдно было просить брата,
Иван посмотрел на телефон. Сразу видно - девчачья мобила. На весь экран растянута картинка с белым пушистым котенком, а поверх него надпись - 'Поиск сети'. Парень нахмурился. То ли из-за того, что не получилось в очередной раз приструнить сестренку, то ли… Странно, но у него в комнате прекрасно ловился сигнал от любого московского оператора. Он достал из кармана свое средство связи, и… то же самое: 'Сеть недоступна'.
– Что за чёрт?
– выругался Иван и протянул Маше оба телефона.
– Вот видишь, я не настолько глупа, чтобы не уметь пользоваться мобилкой!
Программист насупился и повернулся к ноутбуку. А что еще делать? Спросить в локальной сети у соседей о неполадках со связью. Ну, или хотя бы в интернете прочитать. Около минуты он усердно ждал, но потом его нервная система явно начала шалить:
– Ай-яй-яй-яй, у Билли Гейтса мышка ручная была!…
За год жизни в Москве и постоянного общения с братом и его друзьями Маша понимала, что если братик или кто-нибудь из его знакомых начинает поминать главу Майкрософта, то дела идут не плохо, а просто ужасно.
– А интернета-то тю-тю!
– истерично рассмеялся Иван.
– И компьютер от батареек пашет. Никаких благ цивилизации не осталось, кроме лампочки Ильича…
Так, для прикола, он нажал кнопку выключателя. Но люстра на потолке не зажглась.
– Завтра студенты убьют Чубайса, - вздохнул программист, - и правильно сделают.
– Вань, может, от жары катаклизм какой случился?
– спросила Маша, выпив остатки сока из кружки.
– Грома не слышал. Молний не видел. За окном - солнышко светит, - пожал плечами брат.
– Не могло же это недо-реалити-шоу… Юлька!!!
Теоретически компьютерная программа не в состоянии воздействовать на окружающую среду, но чем народ в ОСЯ не шутит. А что, если точка входа подразумевает под собой не виртуальный, а вполне реальный переход в какой-то другой мир. Хотя разум подсказывал, что скорее всего кто-то в коридоре выключил рубильник.
– Юлька!
– громко крикнул Иван, пнул дверь и выскочил на порог.
Теоретически там должен был быть длинный коридор, а не… парень огляделся. Яркое солнце освещало кривую очередь из домов без окон на фасадах, с террасами на крышах. Так, откуда солнце? Откуда взялась эта странная улица? Иван огляделся. Его комната снаружи выглядела таким же точно жилищем из известняка, только с крыши свисали давно засохщие стебли вьюна.
– Сенеб!
Парень повернул голову в сторону говорящего. Из дома, что справа, вышел высокий худощавый
Из одежды на нем было лишь льняное полотенце, замотанное вокруг талии и полосатая косынка на голове. Из бани, вестимо, подумал программист.
– О! Здорово, чувак! Юльку не видел?
– до ушей улыбнувшись, спросил он.
Выражение лица мужчины нужно было видеть. Вопрошающий тоже удивленно уставился на него: неужели тот ни одного слова не понял?
– Юри, Юря, Юрии-ка… - пытался повторить сказанное Иваном собеседник, - чувак? Тьфу, блин, забыл кодировку поменять.
– Сразу бы так и сказали, что не видели!
– вздохнул программист и скрылся за дверью.
О чем думал этот странный человек, парня уже перестало интересовать.
– Что случилось?
– недоуменно спросила Маша, не спуская обеспокоенного взгляда с брата, который запер дверь на все имеющиеся замки.
– Меня глючит!
– простонал он, подходя к окну и раздергивая шторы.
– Маша, помнишь, что там за пейзаж?
– Да чего там помнить? Парк, там зимой можно на лыжах кататься, рельсы метро, потом кусты, а напротив общаги - стоянка автомобилей и трущобы молдавских торговцев.
– Так, - остановил ее Иван, - а теперь найди десять отличий!
И он за руку подвел сестру к окну. Маша не понимающе рассматривала рощицу пальм метрах в ста от окна, лазурно-голубую речку, пасущихся ослов и несколько кривых улиц однотипных строений, очень похожих на железные трущобы молдаван. Правда, дома почему-то были каменными.
Девушка открыла окно и свесилась из него. Сомнений не было: шестой этаж стал первым, а если посмотреть наверх, то над ним не имелось ни седьмого, ни, тем более, восьмого. На земле, прямо под окном стоял горшок с двумя ручками, заполненный чёрной жидкостью, своим видом очень напоминающий ночную вазу производства Бобруйского посудного завода.
Иван высунулся в окно следом.
– Вот тебе и Хургада на халяву! Одна радость, за дверью стоит не Юлька с чайником, а какой-то банный дух. Он говорит нам 'Превед!' или… что-то похожее! Нравится?
Что Маша могла ответить? Любопытство взяло верх, и девушка открыла замки и вышла на улицу. Мужчина, который поздоровался с Иваном, уже отошел от 'первого знакомства с новыми соседями' и подметал двор. На пороге его дома сидела большая черная кошка.
– Сенеб!
– помахал мужчина рукой Маше.
– С… Се… Сенеб!
– заикаясь, сказала девушка, оглядываясь на стоящего за спиной брата, а потом как заорала: - Он знает древнеегипетский!
Подметальщик прикрыл рукой рот, чтобы девушка не заметила, как он над ней насмехается.
– Ты откуда их 'преведы' знаешь? Ты уже проходила эту игрушку?
– брат готов был засыпать ее вопросами.
– А чит-кодов у тебя нигде не записано?
– Балда!
– тихо сказала Маша, выходя на середину улицы, откуда открывался вид на высокую белую стену огромного дворца.