Каникулы сельского школьника

(Рассказ из жизни школьника пятидесятых годов прошлого века)

Заметили ли вы, дорогие читатели, такую особенность: чем старше становишься, тем ярче перед тобой возникают картины прошлого, а события вчерашнего дня можешь и не вспомнить. А тут на днях встретил в интернете предложение издательской платформы «» рассказать о школьных каникулах. И мне, старику под восемьдесят лет, живо представились эпизоды далёкого детства.

При

переходе из класса в класс мы с нетерпением ожидали летних каникул. Каждый год они сулили что-нибудь новое, неожиданное: пионерский лагерь, поездки в гости к родственникам, посещение новых сёл, городов. Причём география поездок с возрастом постоянно расширялась. Сначала это были ближайшие деревни или районный центр, потом с друзьями или родителями могли добраться до крупного промышленного и культурного областного центра – Брянска или до самой столицы – Москвы.

Но самыми насыщенными и богатыми событиями были летние каникулы после окончания седьмого класса сельской школы в 1959 году.

Выпускной класс 1959 года Ульяно-Ленинской семилетней школы. В 1-м ряду 2-й справа – автор рассказа. В центре – классный руководитель А.Е. Ларина.

Заканчивалась учёба в седьмом классе. Темы по всем предметам пройдены, сложные вопросы экзаменационных билетов разобраны с преподавателями. Наконец, без всяких осложнений сданы экзамены и назначен день для торжественного прощания со школой.

В яркий солнечный день весь выпускной класс собрался в просторном актовом зале, пристроенном к школе в начале учебного года. Голые бревёнчатые стены источали запах смолы. Солнечные лучи сквозь окна высвечивали свежую желтизну стен, полов, потолков. Мы со своим классом в девятнадцать человек сбились к сцене, отчего зал казался огромным. На сцене за двумя сдвинутыми столами расселись преподаватели. Директор школы Адольф Адольфович Гофман, заменивший год назад на этом посту Г.И. Пушкина, поздравил нас с окончанием школы и зачитал итоговые оценки, выставленные в свидетельствах об образовании. Дали слово и нашей первой учительнице Марии Петровне Машлаковой, и учителям – предметникам. Лучшим ученикам были вручены «Похвальные грамоты».

Торжественная часть закончилась. Внесенные в зал учительские столы были сдвинуты в один ряд, расставлены лакомства, все уселись за чаепитие. Пошли возбуждённые разговоры выпускников, доброжелательные советы и напутствия учителей.

Мы вдруг впервые в школьных стенах ощутили необычную непринужденность обстановки. Исчезли излишние барьеры в отношениях «учитель – ученик». Исподволь возникло понимание: закончилось твоё беззаботное детство. Теперь самому нужно определяться, какой выбрать жизненный путь.

Потом начались танцы под патефон. Кто-то из учителей менял пластинки, регулярно подкручивая пружину патефона заводной ручкой. Музыка быстро заканчивалась. Записи на одной стороне пластинки хватало только на один танец. Чаще всего ставили пластинку с быстрым фокстротом (пасодоблем) «Рио-Рита». Я с удовольствием тогда приглашал на этот танец Нину Иванюхину, девочку из посёлка Иванцовский. С тех пор «Рио-Рита» часто повторялась в моей жизни.

В перерывах мы разбредались маленькими стайками, прощаясь с классными комнатами. Теперь мы могли без прежнего трепета зайти и в учительскую, и в кабинет директора. Бродили по спортивной площадке, у братской могилы, закладки которой мы были свидетелями, прощались с обширным пустырём на лугу, где между школьными сменами до одурения играли в лапту, едва успевая на первый урок. Обсуждались разные предложения о дальнейшей судьбе, высказывались сомнения. Тогда трое из нас решили пойти в Людиновское ремесленное училище.

В то время рабочие профессии были популярны среди молодёжи. Из Жиздринского района, как правило, пополнялись кадрами ближайшие промышленные предприятия Людинова и Брянска, где была развита сеть подготовки рабочих массовых профессий в ФЗО – школах фабрично-заводского обучения, в РУ – ремесленных училищах. Я решил стать токарем. Когда получал документы у директора школы, Адольф Адольфович поинтересовался, чем теперь собираюсь заниматься. Я с гордостью сообщил, что буду поступать в Людиновское ремесленное училище. Адольф Адольфович подошёл ко мне и говорит:

– Сожми-ка руку в кулак! – потом взял мой кулачок в свои ладони, посмотрел внимательно и с сочувствием в мои глаза и продолжил, – вот и сердце твоё размером с этот кулак… Шел бы ты учиться в восьмой класс.

Я стал уверять директора, что мы с ребятами уже всё решили. На прощанье он пожелал мне успеха. Как и планировали, мы втроём сдали документы в ремесленное училище и прошли собеседование на представительной комиссии. Но через несколько дней мне сообщили, что я не принят, в отличие от моих товарищей. Комиссии не приглянулся щуплый, невысокий парень, который и до станка-то не дотянется. Но меня почему-то это не огорчило. Рады были и мои родители, что остаюсь в семье.

Конец ознакомительного фрагмента.