Каникулы строгого режима
Шрифт:
– Доброе утро! Скоро подъем, вам надо умыться и сделать зарядку. И не забудьте вынести из палат горшки! Погода сегодня замечательная! Я уже сбегала на озеро и искупалась!
«Чтоб ты там и осталась, – подумал Виктор Сергеевич, мрачно выглядывая из-под одеяла. – Еще и парашу выносить… Сейчас, побежал».
Он заснул только около пяти утра и по этой причине не выспался. А невыспавшийся человек – злой человек.
Евгений Дмитриевич зашевелился под одеялом. Он храпел всю ночь, что говорило о его душевном спокойствии. «Надо ему напомнить, что вообще-то мы „в бегах“. А то расслабился
Леночка, запев песенку в стиле рэп, упорхнула к себе. Виктор Сергеевич пошевелил руками, убедился, что не пришит. Проверил кеды. Порядок. Облачился в шорты, сел на раскладушку.
– Ты как хочешь, а я парашу выносить не буду.
Евгений Дмитриевич открыл глаза, потянулся, зевнул.
– Нормальные люди сначала здороваются и желают друг другу доброго утра. И только потом заводят разговоры о параше.
– А кофию тебе в койку не принести?
– Не отказался бы… И что ты предлагаешь делать с парашей? Оставить в кладовке? Будет вонять. Есть такое слово – надо.
– Есть такое слово – впадлу. Пусть сами выносят. Я им не черт.
– Детям запрещено. Санитария.
– А кнопки в кеды им, шнырям, не запрещено пихать?
Впрочем, через секунду-другую Виктор Сергеевич немного смягчил тон. Вспомнил вчерашний день. А если быть точнее – Татьяну Павловну. И как-то сразу полегчало. Взял из тумбочки бритву, зубную пасту, щетку и побежал к умывальнику, стоящему в нескольких метрах от туалета. Вода в умывальник подавалась из плоской бочки, лежащей на крыше. Заполнять бак водой тоже входило в обязанности педагогов. Получаешь у завхоза ведра и вперед – на колонку, торчащую из земли возле плаца. Ладно, воспитатели-мужики, они не переломятся. А как быть женщинам? Тащить тяжелые ведра от колонки к умывальникам, забираться по лестнице, выливать воду в бак…
Сумрак вновь подумал о Татьяне Павловне. И не смог представить ее с ведрами…
Умывался он долго. Тщательно побрился, придирчиво осмотрел себя в зеркальце, висящее в умывальной. Он и на зоне-то всегда соблюдал гигиену и следил за собой, чтобы за двадцать лет не превратиться в презираемого правильными зэками неряху-черта. А уж теперь и подавно…
Выйдя из умывальни, Сумрак сделал несколько приседаний и махов руками, вернее, рукой. Несмотря на не прошедшую еще боль в груди, пробежался вокруг яхты. Физическую форму тоже необходимо поддерживать.
Кольцов по-прежнему лежал под одеялом, наслаждаясь последними минутами отдыха перед тяжелым рабочим днем. Поднялся он без пяти восемь, быстро сбегал в умывальную, напялил фланку.
Согласно распорядку отправились будить воспитанников. Каждый в свою палату.
«Ку-ка-ре-ку!» – донеслось из девчоночьей половины. Леночка изображала петушка. Полная идиотка. Она б еще будильник китайский изобразила.
Виктор Сергеевич решительно дернул дверь палаты. Нечего тут церемонится, прикидываясь петухом!
– Подъ…
Сказать «…ем» он не успел. Висящее над головой ведро, привязанное к ручке веревочкой, от рывка перевернулось, и содержимое вылилось на темечко уважаемого воспитателя.
Упс!..
Содержимое, к слову, состояло не только из воды. Здесь присутствовали и камешки, и песочек, и травушка,
Прибежавший на крик напарника Евгений Дмитриевич застал сердечную картину. Застывший на пороге воспитатель, такая же застывшая улыбка. Глаза, как у поймавшего кайф наркомана. Стекающее по лицу дерьмо. В общем, «Человек-мудак—III»… Еще Кольцов заметил прыгающую по полу лягушку и семь невинных, как безалкогольное пиво, физиономий. Типа, мы тут ни при чем.
Но долго так продолжаться не могло.
– Убью!!!..
Опер сориентировался мгновенно. Схватил Виктора Сергеевича и вытащил из палаты. Тот яростно сопротивлялся, пытаясь вырваться и вернуться. Пришлось заломить воспитателю руку за спину. Хорошо, что вторая временно не функционировала, иначе бы Кольцов не справился. «Чужой против Хищника». Дотащив напарника до каморки, он опрокинул его на раскладушку и прижал корпусом:
– Тихо, тихо ты… Это старая пионерская шутка… Вроде прописки. Ничего страшного, просто вода с камнями и песком. Мы так тоже шутили. Очень смешно.
– Твари… Твари поганые. – Положенец не успокаивался, сплевывая воду. – Пусти, на хер!.. Я им!..
– Не вздумай… Спокойно, спокойно… Ты же мужик, в смысле – авторитет… А это дети сопливые. Пожалуемся Зинаиде, она их в карцере сгноит.
Заглянула Леночка, застала мужчин в недвусмысленной позиции.
– Ой, а чего это вы делаете?!
– Вали отсюда! – рявкнул воспитатель, и ошарашенная Леночка поспешила скрыться.
Минуты через три педагог все же успокоился. Сел на раскладушку, полотенцем вытер лицо, стряхнул прилипший мокрый песок, пощупал затылок – цел ли?
– Это что же за движуха подлая?.. Я им пауков гоняю, а они то пришьют, то замочат!.. За свое же сало еще и педераст!.. Ну точно – дикари в галстуках! Чего я им плохого сделал?
– Ничего. Это просто добрая пионерская традиция. Вообще-то это ведро мне предназначалось.
– Почему?
– Потому что ты в мою палату зашел. К тому ж тебя вчера уже прописали. Кстати, мы в детстве в ведро не только воду наливали… Так что, возможно, тебе повезло. Ночную вазу выносить не придется.
Виктор Сергеевич испуганно принюхался.
– Не, вроде не пахнет.
– Тогда – не повезло. Иди, выноси.
– Во им! – Воспитатель непедагогично согнул руку в локте. После чего стянул фланку, отряхнул ее ладонью и повесил сушиться на край раскладушки.
– Ну, я пошел дальше будить… – Евгений Дмитриевич осторожно выглянул в коридор, посмотреть, нет ли еще какой западни-ловушки. – Хоть они уже наверняка проснулись.
Когда отряд умылся, вожатый построил пионеров на зарядку. Зачитал обвинительный приговор, объявив, что из-за произошедшего с Виктором Сергеевичем недоразумения сегодня вместо свободного времени будет уборка территории. Если же что-либо подобное повторится, свободного времени не окажется вовсе, а самых оголтелых нарушителей дисциплины отправят обратно в душный Тихомирск к родителям. Отряд встретил речь недовольным молчанием.