Каникулы в бухте пиратов
Шрифт:
Она бы сильнее ахнула вчера, прочел я в шкодливом Алешкином взгляде.
Арчил оседлал свой мопед, как джигит вороного коня, и снова повторил свои наставления.
Мы изо всех сил покивали и пообещали весь день смирно сидеть дома.
– Я рисовать буду, – соврал Алешка.
– А я буду смотреть, как он рисует, – соврал я.
– И я буду смотреть, когда вернусь, – Арчил, один из нас троих, сказал правду.
Как только затих наверху шум и треск его железного коня, мы сбегали за сетью, аккуратно свернули ее и притащили в саклю.
– Где
– Вон там, в углу, – Алешке уже было не до сетки, он уже примерялся к шашке на стене.
Я отодвинул немного в сторону бочки и уже готов был бухнуть в угол сеть, как что-то там привлекло мое внимание. В углу лежала аккуратно свернутая веревка, очень прочная – сразу видно. И в нее были ввязаны короткие толстые бруски.
– Леха, – позвал я. – Иди-ка посмотри.
– Щас, – Алешка все подпрыгивал на топчане, пытаясь достать шашку. – Ну, чего там?
Он подошел, разглядел веревку с палками и присвистнул:
– Не слабо, Дим! Это ж веревочная лестница!
Да, не слабо. И кто, интересно, по ней лазает? Арчил? И куда, скажите мне, пожалуйста? На крышу сакли? В монастырь? И тут Алешка разом ответил на мои немые вопросы.
– По ней, Дим, не вверх забираются, а вниз спускаются. – Он помолчал. – Ну а потом опять вверх лезут. Вот так фишка!
Мы переглянулись. И, как это у нас часто бывает, поняли друг друга без слов.
– Я – первый! – взвизгнул Алешка. – Младшим надо уступать! Скажешь – нет?
– Не тот случай, – возразил я.
– Тот, тот! – завопил Алешка и вцепился в лестницу. – Как на шаре летать, так ты первый! А как в колодец лезть, так я второй!
Я даже растерялся от такого его нахальства. Сам меня на тот шар посадил, можно сказать, и сам теперь упрекает. А я чуть в Турцию из-за него не улетел!
– Тогда никто не полезет! – твердо сказал я. – Я так решил – я старше.
– А я умней! – выпалил Алешка. Правда, тут же повинился: – Я пошутил, Дим. – И обрадовал: – Мы оба дураки.
– Почему это? – разом обиделся за нас обоих я.
– Мы вот спорим, а сами и не подумали – чья это лестница?
Ясно – чья. Арчилова.
Ага, тут и до меня стало доходить. Ведь он нам все время говорил, что очень хочет, но никак не может забраться в монастырь. Ну нет туда никакого пути. А сам, значит, лазает.
Все это я выпалил Алешке.
– А причем здесь монастырь? – невинно так удивился Алешка. – Он в колодец спускается.
– Зачем? За водичкой? Так она соленая. Проще в море набрать.
И тут нам стало ясно – там, в этом колодце кроется разгадка монастыря и его черных монахов.
– Ладно, – сказал Алешка. – Лезь первый. Так и быть. Ты старше, а я…
Он, наверное, хотел сказать, что не такой он дурак, чтобы первым лезть в таинственный колодец. А я, значит, такой…
Мы подхватили лестницу и помчались к колодцу. И вот теперь мне стало ясно, зачем в его края вделаны стальные скобы – как ручки у кастрюльки. Дело в том, что на одном конце лестницы был прикреплен мощный карабин. Мы его на одной скобе
Воды в колодце сейчас было мало. Если смотреть сверху – на метр, не больше от его дна, усеянного камушками.
– Ты камешки собери, – посоветовал Алешка. – Несколько штук, вдруг это золотые самородки. Или драгоценные камни. Мы тогда Арчилу сто банок чернил купим.
– Зачем ему столько? – я снял футболку и шорты, остался в плавках – а то вдруг сорвусь в воду, – и начал спускаться в колодец.
Сколько раз я видел в цирке и в кино, как легко и ловко артисты лазают по таким лестницам. У меня получалось совсем по-другому. Лестница шевелилась подо мной, как живая, деревянные ступеньки норовили вырваться из-под ног. Я все время стукался о стенки колодца то боком, то спиной, то коленками. А один раз даже лбом. Хорошо еще, что стенки колодца были совершенно гладкие, будто кто-то просверлил его в толще скалы громадным сверлом. Но, наверное, так отполировала его вода за многие сотни, а то и тысячи лет.
Иногда я задирал голову и видел над собой круглое светлое пятно, в котором торчала Алешкина голова. Он все время подавал мне советы:
– Осторожней, Дим. Не сорвись. А то как бахнешься! Ну что ты ползешь, как черепаха?
Где это он видел ползающих по веревочной лестнице черепах?
Но вот я почти у самого дна. До воды – полметра. И вот что странно. Я на самом дне колодца, а здесь светло. Ну, не так, конечно, как наверху, но все видно: воду, почему-то пузырьки воздуха в ней, камешки на дне…
– Ну что, Дим? Чего-нибудь увидел? – Алешкин голос прозвучал неожиданно гулко, будто он кричал в трубу. Собственно говоря, так оно и есть. А я – на дне той трубы.
Я поднял голову и крикнул в ответ:
– Ничего тут нет! Вода да камни!
– Дим! А ты нырни! Под водой посмотри!
Вот еще! А впрочем…
Я спустился еще ниже. Прямо в воду. Выпустил перекладину и ухнулся в воду. Встал ногами на дно. Вода теплая, мне по шейку.
Я подумал, подумал и решился. Окунулся с головой и осмотрелся. Вот так так!.. В самом низу дно колодца уходило вбок, и в скале было круглое отверстие. И самое удивительное – там был свет. Не яркий, не солнечный, но явственный.
Выскочив на поверхность, я встал на ноги, придерживаясь за нижнюю перекладину лестницы. Отдышался.
– Ну что, Дим? – в Алешкином голосе смешались, как в коктейле, беспокойство и лютое любопытство.
– Леха! – заорал я. – Тут дыра! Куда-то в скалу! И там свет!
– Я лезу к тебе!
– Подожди! Ты не волнуйся, я подольше нырну. Посмотрю.
– Осторожно, Дим! Не захлебнись! А то мне от родителей попадет!
– Ладно! – Я как следует продышался и нырнул.
Страшно было соваться в эту дыру. Очень страшно! Вдруг застряну? Или вдруг там какое-нибудь подземно-подводное чудище живет? Отхватит еще голову своими щупальцами. Или сидит там где-нибудь в укромном уголке черный монах и играет собственным черепом…