Канинская-Шоинская школа

Гудаев Михаил Васильевич

Что запомнилось в первый учебный год? То, что скучали по своим, ходили пешком в сторону Вижаса, но очень боялись лошадей. В интернате играли своими чумовыми уко (куклами), на улице играли в оленей. Питались мы хорошо, нам постоянно давали айбурдать (есть сырое оленье мясо). Николай Степанович считал, что пища не должна сильно отличаться от тундровой, это лучше для здоровья детей.

1931–1932 учебный год

В конце августа всех, кого везли в школу, собрали в Ханзеровском амбаре, родовом угодье Ханзеровых. Места там очень красивые: ровная,

звонкая равнина, поросшая травой и цветами. Здесь обычно стояло стойбище во время летовок. Среди чумов возвышался двухэтажный амбар, а недалеко стоял небольшой дом с русской печкой, где бабушка Иринья Васильевна пекла булочки, шаньги и всякие вкусные вещи.

– От стойбища Ханзеровых нас повезли в Горбы. Здесь проучились примерно полмесяца. Сделали столы, днем учились, а ночью спали на них. В Горбах тогда был ларек и работал заготовитель мяса, рыбы и морошки.

В конце сентября пришло стадо оленей, которых перегоняли из нашей тундры в Тиманскую, в Индигский оленсовхоз. В стаде появились больные копыткой олени, решили их забить. Старший пастух стада Николай Григорьевич Пичков попросил учеников помочь им. Анатолий Петрович Анашкин разрешил ребятам поработать. В то время дети тундры умели все делать. Помню, снимали шкуры с забитых оленей мальчики: Митя Баракулев, Емельян Ардеев, Герман Ардеев, Вася Татьков, Харитон Канюков; девочки – Варя Баракулева, Мотя Ханзерова и я – Надя Ардеева. Конечно, нас за помощь благодарили и дали мясо.

С Горбов нас повезли на большом рыбацком карбасе в Несь. Поднялся шторм, волны высотой с карбас. Мы все вместе лежали на общих нарах, и качало нас с одной стороны на другую. Утром проснулись, а, оказывается, опять стоим около Шойны. Потом узнали, что вернулись назад, так как ветер еще усилился.

Надежда Федоровна рассказывает, как они добирались до Неси: пешком по берегу моря до Чижи, детей шатало от усталости. Отдыхали в рыбацких избушках. Шли через Черное, Яжму, Васино. Иногда добирались на оленях, если встречались по пути оленеводы. Были у них разные приключения, веселые и не очень.

– Однажды при переправе через реку Яжму чуть не утопили быков, так один мужик очень ругался, что начали учить самоедов, будет ли от них польза.

В Неси нас ждали. Накормили, напоили, у Марии Герасимовны уже затоплена банька. Мария Герасимовна, жена Николая Степановича Карпова, была заведующей интернатом и воспитательницей, вела уроки труда. Второй воспитательницей была Саня Малкова. Так проучились мы зиму, а весной пришло решение Канино-Тиманского райисполкома, что учебный год Канинской школы продлевается до 1 мая.

Теперь предстояла обратная дорога на Канин. Родители со стадами уже подходили к местам отела за Шойной. Детей доставляли из Неси мяпоем (от чума к чуму), договаривались со знакомыми…. Было трудно и опасно, так как таяли снега, было много воды, реки вышли из берегов. Так продолжалось каждый год. Надежда Федоровна очень хорошо помнит, какие трудности приходилось преодолевать и родителям, и детям, чтобы

доставить учеников в школу и обратно в свое стойбище.

1934–1935 учебный год

– И снова тот же маршрут: на оленях через реку Местную до Горбов, затем на лодках до Шойны. В Шойне учились примерно полмесяца, пока в Кие готовили школу в арендуемом доме, а интернат – в доме рыбозавода, часть старших ребят жила у частников. В Кие учились до крепких морозов. Учителями были Анатолий Петрович Анашкин и Александр Петрович Щукин. Они старались, чтоб нам было хорошо. После уроков играли, ходили за ягодами, потом в интернате готовили нам кисель.

В тот год учеников собралось по тем временам много – 60 человек. Ребята делились на два лагеря – "Ябта саляндер" и "Лата саляндер" (вымышленные персонажи), жили недружно. Я, наверно, была сорви-голова, дружила с мальчишками, в основном, с Харитоном и Васей Тальковым. Как соберутся ребята драться, Харитон и Вася кричат: «Надя, бери своего!» Я всегда дралась с Колькой Лаптандером, я его бросала, кидала. Он не сопротивлялся, или поддавался нарочно, или я, действительно, была его сильнее.

Помню, к нам в Кию приезжал Иван Павлович Выучейский, председатель окрисполкома. Рассказал, что в Канинской тундре созданы товарищества по совместному выпасу оленей: «Тато», «Выльтуй», «Выльолем», «Октябрь», как живут ненцы, какие перспективы ждут нас.

Вот так и учились. В конце декабря наступило время ехать в Несь. Опять едем как груз – посадили нас по несколько человек на грузовые сани.

В пути было холодно. Мы с сестрой Ольгой жили в чуме Василия Ардеева и его жены. Они очень были довольны нами, потому что мы все умели делать по хозяйству, помогали разбирать и ставить чум. Наконец, мы снова в Неси.

Закончили 4 класса начальной школы. В основном, все как в любой школе: уроки, отдых, игры, детские шалости на переменках. Кроме того, что мы кочевали вместе со школой с одного поселка в другой на карбасах, оленях или лошадях, это была самая настоящая школа. Все было в новинку, учиться мы хотели, несмотря на трудности. Да и родители очень ответственно относились к этому, так как дали слово директору Николаю Степановичу Карпову.

Ставили спектакли, на 8 Марта – «Освобожденная женщина», живой журнал о школе, потом составили пирамиду. В 1935 году ездили на олимпиаду в Нижнюю Пешу. Наша делегация была из двух школ – Несской русской и Канинской ненецкой, всего 10 человек. На олимпиаду кроме нас приехали ребята из Тиманской школы и Тельвиски. Мы привезли с собой экспонаты для выставки: вышивку, вязаные вещи, изделия из меха.

С 1935-1936 учебного года школа окончательно переехала в Шойну и стала семилетней. Шойна была выбрана не случайно: осенью детей везут на оленях с Канина к 1 сентября, весной тоже увозят на оленях. Кроме того, есть водный путь из Тарханова, деревни Торна, с Горбов. В Шойне уже были готовы школа и интернат. С этого учебного года кончились мытарства ненецких детей с Канина.

Конец ознакомительного фрагмента.