Канны для ванны
Шрифт:
– У аппарата!
– У батареи, – ответил Новиков. Тот самый, мой приятель.
– Выспался?
– Типа того…
Значит, не очень, но и по фигу, скоро все будем спать долго, очень долго, возможно, даже вечно.
– Что там с помрежем?
– Ага, все-таки поверил в апокалипсис? – обрадовался я.
– Ни фига. Просто слово прикольное.
– Что в нем прикольного?
– Не знаю. Просто прикольное.
– Угу. Похоже на «помрешь»!
– Иди ты! – разозлился товарищ. – Юмор у тебя какой-то
– Долбаный расист. Не черный, а афроамериканский. Вот только приедь в Африку, там тебя вмиг сожрут наши африканские товарищи и будут абсолютно правы.
– Сам ты расист. Либо разговариваем нормально, либо иди в пень!
В пень мне не очень-то хотелось. Пришлось согласиться на нормальный разговор, хотя с воспаленным мозгом это было не так-то просто.
– Ладно. Слушай, вот что я решил. С завтрашнего дня снимаем фильм. Это будет настоящая бомба, нереальный хит, Ларсу фон Триеру и не снилось с его «Меланхолией».
– Отличный план, – одобрил Новиков, – когда это ты успел написать сценарий?
– Сценарий? Какой сценарий?
– Фильма, дебил.
– Фильма «Дебил»? Я не знаю такого фильма.
– О боже…
– Не понял, а зачем мне сценарий? – спросил я чуть погодя.
– А кино ты как собираешься снимать?
– На камеру.
– А-а-а-а.
– А сценарий на фиг не нужен. Кто сейчас снимает по сценариям?
– Вообще-то все, – возразил Саня.
– Вот у них говно всякое и выходит, а мы не все. Мы снимем настоящий фильм.
– Амбициозно!
– Ты давай не подкалывай, лучше скажи, ты в деле или нет?
– Конечно я в деле! Всегда хотел кино заниматься.
Какие все киноманы, оказывается, куда ни плюнь, всюду кинорежиссеры ходят! Конечно, камеру держать – не мешки ворочать, можно и помечтать о кинокарьере. Вот сниму свой шедевр и никогда больше не буду делать кино. Надо быть брутальным, как Рой Андерссон, его темпами он так и не представит миру свой пятый фильм, а жаль.
Но что-то я отвлекся. Речь же не о моей брутальности, а о грядущем конце чего-то.
Поболтав еще немного с Новиковым, мы договорились встретиться завтра и пойти за камерой к Сереге Заикину – нашему общему товарищу.
Разговор был закончен, я сделал первый шаг к фильму, и нужно было садиться выполнять заказ, а мне жутко не хотелось этого. Еще бы, все мысли были о предстоящем дне, я уже видел себя в нелепом наряде а-ля режиссер, бегающим по улице с горящими глазами и донимающим несчастных прохожих своими нелепыми вопросами: «Что ждать от конца света?», «В чем смысл жизни?» и «Будет ли вам в небытии не хватать бренности бытия?» В моем представлении все складывалось замечательно, и я постоянно кричал: «Гениально!», «Отличный кадр», «Еще один дубль», «Снято». Красота! А тут какой-то жалкий логотип для никому не известной строительной фирмы. Суровая правда
Промучившись полтора часа, я родил что-то нелепое, нагло напоминающее совковый серп и молот, только в современной обработке. Шуроповерт и рулетка. Мне не очень нравилось то, что получилось, но я давно заметил: чем больше ты доволен своей работой, тем сильнее ее критикуют и заставляют переделывать, и наоборот, чем большее чувство стыда охватывает тебя за твой труд, тем меньше проблем возникает с его одобрением у заказчика. Будь на одном уровне с работодателем, не выпендривайся, и будет тебе счастье. А для себя делай как угодно. Вот еще одна умная мысль, рожденная моим не самым огромным на свете умом. Неплохо, да?
На этот раз я тоже не стал грузиться. Ну, фигня и фигня, лишь бы заплатили.
Отправив логотип на почту заказчика, я вернулся к просмотру видео и передач о грядущем апокалипсисе. Ученые с умным видом рассказывали о том, что может ожидать нашу планету, использовали какие-то сложные термины, показывали непонятные графики и все как один твердили, что выжить не удастся никому. Нет, чтобы вы поняли, что это на самом деле означает, писать нужно исключительно так: НИКОМУ – и говорить отрывисто, многозначительно и по слогам: НИ-КО-МУ.
Священники же, наоборот, утверждали, что календари майя и прочие пророчества – это чушь несусветная, верить нужно Библии, а в ней точной даты апокалипсиса и второго пришествия Христа нет и быть не может по одной простой причине: одному Богу известно, когда он придет и будет судить правых и неправых. Мажутся, конечно. Хотя их понять можно, они люди подневольные, им спорить с Библией не положено. Уверен, что минимум парочка из них труханула при мысли о 21 декабря, но признаваться им, разумеется, нельзя.
Скоро мне все это надоело. Я направился к холодильнику, вынул из него последнее пиво и отметил про себя, что оно было вообще последним, что лежало в моей старом несчастном холодильнике.
«Ерунда, – успокоил я себя, – художник должен быть голодным». А я теперь художник, на! И выпил залпом всю бутылку.
Затрезвонил телефон. Ну кто там еще?
Звонил Новиков. Можно было бы и догадаться. Он теперь завелся больше меня.
– Чего тебе? – пробурчал я.
– Санчас, я тут подумал.
– Ты че, Платон что ли?
– Какой Платон?
– Философ, блин.
– А, нет, я не философ, – ответил Новиков.
– Вот и не фиг думать!
– Ты че злой-то такой?
– Да так. Жрать нечего. В холодильнике мышь повесилась.
– Ну так сожри мышь! – пошутил товарищ.
– Ха-ха! Щас кипятком буду писаться.
– А в кипятке мышку сваришь, вот тебе и суп, – продолжал жечь Новиков.
– Да ты сегодня в ударе, Николай Валуев.
– А по-моему, смешно, – возразил отжигающий.