Канон Перемен «И-Цзин» и практика индивидуального гадания
Шрифт:
Обнаруженные при раскопках собрания гадательных костей являются как бы прообразом архивов. Твердым острым предметом на костях делались бороздки, в которые потом втиралось красящее вещество похожее на тушь. Правда, у иероглифов еще не было стандартных написаний, вариантов одного и того же знака имелось достаточно много.
Не имелось и стремления к тому, чтобы любой иероглиф вписывался в квадрат или прямоугольник, что было столь характерно для более поздней китайской письменности. Стандарт письменного знака еще только намечался. Подобный стиль был прочно связан с надписями на гадательных костях.
Мантика становится профессией
«Мантика» – то есть гадательная
В так называемый «период Восточного Чжоу» появляются многочисленные достоверные свидетельства того, что письменность становится важным элементом китайской культуры. В это время упоминаются и произведения членов коллегии хронистов и гадателей. Есть тексты общего характера, где все написанное ими именуется «записями» и «поучениями»: [2]
2
Цит. по кн. «Рукописная книга в культуре народов Востока». Кн.2 М.: Наука, 1988.
«Поэтому Сын Неба, занимаясь государственными делами, разрешает гунам и цинам, а также выдающимся ши представлять [трону] оды, слепым певцам представлять песнопения, хронистам-гадателям представлять записи, наставникам – наставления, ослепшим – стихи, слепцам – славословия, ремесленникам – укоризны, простолюдинам – распространенные у них повествования, ближайшим сановникам – все их расчеты, родственникам – соображения о последовательности [их родства], слепцам, а также хронистам-гадателям – поучения»
Так сообщает древнейший источник.
«Во время жертвоприношений руководствуются поучениями слепых певцов и хронистов-гадателей. Во время отдохновения слушают славословия наставников и мастеров красноречия. Хронисты-гадатели не теряют записей, слепые певцы не прекращают славословий».
Слепые исполнители стихов религиозного и мифологического содержания и хронисты-гадатели хранили, соблюдали и выполняли важные культурные функции, в частности, в гадательных действиях, раскрывавшихся в понятиях «путь Неба», «воля Неба» и т. д., о кото-рых, разумеется, сообщалось «Сыну Неба», дабы он вел себя правильно – соблюдал верный «путь».
По этому поводу сохранились, даже, слова одного из современников:
«Я не слепой певец и не хронист-гадатель. Откуда мне знать путь Неба?».
Такой характер, по-видимому, носило утерянное сочинение, называвшееся «Записи слепых певцов и хронистов-гадателей». Оно содержало предсказания, обращенные к правителям царства Цзинь.
В «Записях слепых певцов и хронистов-гадателей» например, сказано:
«Наследуйте своим предкам, прорастая как зерно, будете владеть царством Цзинь».
Члены этой коллегии были также создателями первых чисто «исторических» с современной им точки зрения книг – собраний записей о реальных событиях.
В источниках периода Восточного Чжоу гадатели и хронисты выступают главными носителями книжной образованности и основными читателями созданных в то время текстов: «Когда ван вошел, он вновь повторил сказанное. Левый хронист и гадатель И-сян быстро вышел, чтобы записать услышанное. Ван сказал: «Это хороший хронист и гадатель. Он в состоянии прочесть «Три усыпальницы», «Пять правил», «Восемь мер», «Девять холмов»… Итак, гадатель-протоколист играл роль… секретаря!
Первое упоминание о собрании книг также связано с деятельностью гадателей и хронистов, то есть своеобразных советников
В 540 г. до н. э. состоялся визит в царство Луцзиньского сановника Хань Сюань-цзы, кото-рому была предоставлена возможность познакомиться с редкостями и реликвиями: «Осматривая книги великого хрониста и гадателя, он увидел лускую летопись «Чунь-цю».
Книги эти дошли и до нас. Первая – руководство области гадательной практики. Вторая – хроника царства Лу, «Вёсны и осени!».
Глава 2. Нет проблем для «Книги Перемен»
Случай из практики
В рассказе «Трижды оживший Сунь» из китайских повестей XVII века рассказ начинается с гадания по «Книге Перемен», «И-Цзин».
Некий гадальщик, «ворожей», Ли Цзе, в уезде Фэнфу в Янчжоу открыл там гадальню. Он украсил вход окленной золотом бумагой с мечом Тайэ, которому приписывали удивительные свойства и помесил там же вызывающую надпись – «Караю тех собратьев по ремеслу, кто не смыслит в своей науке»: [3]
3
Далее цит. По сб. «Заклятие даоса». М.: Наука, 1987.
«Надо сказать, что этот Ли был и вправду очень сведущ в учении о темных и светлых силах (имеется в виду «Ян» и «Инь» – Л.М.). О его искусстве лучше всего скажут такие слова:
Великий «И-Цзин» понял старик,Шесть основ гадания постигТолько увидит знамение НебаСмысл его тотчас поймет.Узнает, едва поглядев на землю,Значение Ветров и Вод» [4] Пяти Планет ему ведом ход». [5] Знает он, где будет покойА где несчастье грядетПрозревает, кому предстоит паденье,А кого ожидает взлет.4
Имеется ввиду Фен-Шуй, китайская геомантия.
5
В отличие от европейцев, китайские звездочеты насчитывали пять планет – Меркурий, Марс, Венеру, Юпитер, Сатурн.
Едва гадатель водрузил вывеску, как заметил приближавшегося незнакомца. Поклонившись ворожею, владельцу Золотого Меча, незнакомец попросил его погадать и назвал знаки своего рождения.
– Вашу судьбу предсказать невозможно! – проговорил ворожей, составив картину триграмм.
Сунь Вэнь (так звали незнакомца, который оказался старшим стряпчим из судебного приказа) спросил:
– Отчего ж невозможно?
– В определении вашей судьбы, почтенный, я предвижу много трудностей, – ответствовал гадатель. – Достопочтенный господин! Дам вам совет – никогда не следуйте по дурному пути, а если у вас есть пристрастие к вину – поскорее избавьтесь от него!