Каноническое право. Древняя Церковь и Западная традиция

Вишневский Александр

Так, например, епископам воспрещается простирать свою власть на Церкви за пределами своей области, дабы избежать смешения Церквей{Канон 2 Второго Вселенского Собора.}. Толкователи особо подчеркивают, что здесь речь идет не о переходе епископа в другую Церковь в стремлении занять иную, не принадлежащую ему епископскую кафедру, а о запрещении ему совершать архиерейские функции (включая священнодействие) за пределами своей епархии. А смысл такого территориального ограничения в том, что «божественные отцы употребляли многие попечения, чтобы в церквах было благоустроение и мир»{Правила Святыхъ Вселенскихъ Соборовъ с толкованиями. М.: «Паломникъ», 2000. С.84.}.

В то же время совершенное епископом в рамках

своей епархии должно признаваться законным и твердым (до вынесения иного решения церковным Собором) во всех других епархиях. На этом принципе основываются, например, нормы о том, что клирик, отлученный своим епископом, не может быть принят в клир другим епископом{Апостольский канон 32.}.

Митрополит. При ответе на вопрос о происхождении фигуры митрополита резонно сослаться на соборные постановления, апеллирующие к «древнему обычаю», в соответствии с которым епископ главного города провинции (митрополии) наделялся большим объемом полномочий в сравнении с епископами других городов (областей), в том числе и по отношению к этим другим епископам. Речь идет о большем объеме административных полномочий, но не полномочий священнических – как священник митрополит отправляет те же религиозные функции, что и епископ.

Оправданно говорить о троякой функции митрополита в системе и в отношении церковной иерархии: митрополит является своеобразной «надъепископской» инстанцией, митрополит является руководителем церковного Собора, наконец, митрополит является своеобразным каналом общения между Церковью и государством.

Выражение «надъепископская» инстанция следует понимать прежде всего в свете известного средневекового принципа primus inter pares – первый среди равных. Именно такой принцип заложен в Апостольских канонах{Апостольский канон 34.}, согласно которым епископы не вправе что-либо делать без согласия на то первого епископа страны, но в то же время и первый епископ страны не может что-либо делать без согласия других епископов.

Любопытно развитие данного правила в последующем соборном каноническом праве. Если сравнить текст 34 Апостольского канона с каноном 9 Антиохийского Собора, то последний, говоря о необходимости подчинения епископов митрополиту, уже не упоминает о другой стороне принципа primus inter pares – он ничего не говорит о том, что и «первый епископ» ничего не должен предпринимать без совета со всеми другими епископами. Более того, в отмеченном каноне четко прослеживается несколько иная идея: епископы сохраняют свои полномочия в рамках своей епархии, а когда речь идет о делах надъепархиальных, они ничего не вправе делать без согласия первого епископа (митрополита) и без согласия всех других епископов. Таким образом, митрополит превращается в своеобразную «надъепархиальную» инстанцию; уровень епископской власти – это уровень епархии, уровень надъепархиальный – это уровень надъепископский, необходимость согласия всех других епископов области для совершения надъепархиальных действий – это необходимость, существующая в отношении конкретного епископа, необходимость, ограничивающая власть конкретного епархиального епископа, при этом канон не сконструирован как ограничивающий власть митрополита.

Другой аспект «надъепископской» характеристики митрополита можно усмотреть в правиле, согласно которому митрополит утверждает поставление и рукоположение епископа{Канон 4 Первого Вселенского Собора.}.

Как руководитель церковного собора митрополит обладал, прежде всего, организационной функцией – он объявлял дату соответствующего собора. Но наряду с этим существенное значение имело то обстоятельство, что сам собор менял свой статус в случае присутствия на нем митрополита. Такой собор становился «совершенным Собором» и получал возможность решать некоторые вопросы, не входившие в полномочия Собора,

если на нем не присутствовал митрополит. Так, например, только «совершенный Собор» мог решать столь чувствительный для древней Церкви вопрос, как перемещение епископа из одной епархии в другую{Канон 16 Антиохийского поместного Собора.}.

В качестве канала общения с государством митрополит символизировал не только (и даже не столько) «точку соприкосновения» Церкви и государства, сколько стремление канонического права не допустить слияние, подчеркнуть разделение Церкви и государства. Данная идея прослеживается в канонах, которые запретили клирикам (епископам) обращаться к царю, минуя митрополита – обращение к царю возможно было только через митрополита. Более того, последующие каноны развили данное правило – даже митрополит должен был обращаться к царю не непосредственно, а направляя к царю диакона с поручением передать царю соответствующий документ. Идея нормы состояла в том, чтобы не допустить слишком тесного сближения митрополичьей и государственной власти, в этом смысле диакон являлся простым посыльным, с которым не могло быть общения по существу вопроса.

Как уже указывалось, фигура митрополита появляется как учет церковной организацией сложившейся государственной структуры, в силу чего в ранге митрополита оказывается епископ главного города области. В то же время древнее каноническое право в меру своих сил позаботилось о том, чтобы церковная территориально-иерархическая структура не стала простым отражением государственной структуры. В связи с этим Халкидонский Собор постановил{Канон 12 IV Вселенского Собора.}: если какой-либо город получает статус митрополии, то это не означает, что епископ данного города автоматически получает статус митрополита – вопрос о том, кто является митрополитом, должен решаться не в соответствии с государственным устройством, а в соответствии с церковными установлениями.

Патриарх. Появление института митрополитов можно расценить как проявление централизации структуры церковного управления. Другим проявлением этого процесса является институт патриархов.

Каноническое право рассматривает патриархов как епископов наиболее почетных кафедр, которых в период древнего канонического права существовало пять: Иерусалим, Константинополь, Рим, Антиохия, Александрия. Выдвижение патриарших кафедр могло быть как следствием сугубо церковной истории (Иерусалим, Рим), так и следствием того, что епископская кафедра располагалась в городе, который в ходе развития политической истории приобретал большое политическое значение.

Правовое положение патриарха предстает, главным образом, не как следствие установления каких-либо соборных норм, определяющих статус данных архиереев, но как признание древнего обычая, наделявшего патриархов особым «преимуществом чести» по отношению к другим епископам, включая митрополитов. Из преимущества чести следовало правило, аналогичное тому, которое присутствовало в отношениях между епископами и митрополитом – без согласия патриарха подчиненные ему митрополиты и другие епископы не вправе было совершать что-либо, выходящее за пределы их внутренних полномочий.

2.2.3. Поставление священников в каноническом праве Древней Церкви

В вопросе о поставлении священников древнее каноническое право выделяет два аспекта. Первый аспект связан с избранием кандидата на соответствующую священническую должность в Церкви, второй – собственно с поставлением (ординацией, хиротонией) избранного кандидата. Данные аспекты не представляются изолированными друг от друга – это два аспекта одного и того же явления, по этой причине каноны Соборов нередко одновременно касаются как одного, так и другого аспекта.