Кап, иди сюда!
Шрифт:
Кто-то хлопнул меня по плечу… Что ещё надо? Я повернул голову.
— Ваши билеты, — сказал дяденька.
Я молчал.
— Ты что, немой? — спросил он.
— Да, — сказал я. — То есть нет. Билета нет.
— Сейчас на остановке выйдешь, — сказал контролёр.
— Мне домой надо, — сказал я.
— Стыдно, — сказал контролёр. — Большой уже… Ваши билеты.
Я думал, он забыл, но на первой станции он меня вывел из вагона. Электричка загудела, прямо как будто засмеялась, и ушла. Дурак, я не сообразил в другой вагон сесть. Теперь жди следующего
Я прочёл всё пригородное расписание, узнал, почём билет на собаку, сосчитал, сколько шагов от одного конца платформы до другого, пропустил три товарных и два дальних поезда — и только тогда подошла электричка. В вагонах уже горел свет.
Я сел и стал глядеть в окно, но за ним было темно, и я видел только своё отражение.
«Зачем я еду? — подумал я. — Играл бы сейчас с Генкой в шашки или книгу читал — у него много интересных, хоть он на два класса младше. А папа-то беспокоится… Надо, как приеду, сразу телеграмму дать. Телеграф ночью работает. Только я уж не пойду, пусть мама…»
Я отвернулся от своего отражения и увидел, и говорят: стреляй, мол, если что… На то и ружьё дано. А то весь лес растащат. Долбят, долбят… А кто его тащит? Один-два, может, найдутся каких… Из-за них никому не верим. Ай, что делают!..
Он ни к кому не обращался и говорил как будто для себя. Потом совсем замолчал и молчал очень долго. Или так показалось ребятам.
— Мы за павлинами пришли. Вы их не видели? Нам Алиев разрешил. — Это Абдулла сказал.
И только сейчас Серёже стало очень страшно: он понял, что стреляли в него, и вспомнил, как просвистел заряд.
— Какое у вас ружьё? — спросил Омар.
— Сейчас совсем, темно будет, ребята, — сказал лесник. — Меня Даай зовут. Шарипов фамилия… Ко мне пойдём. Здесь недалеко. Накормлю вас…
— Мы не хотим есть, — сказал Зульфукар. — Нас Алиев знаете как…
— Темно будет, — повторил лесник. — Всё равно дороги не найдёте. Зайдём ко мне, а потом вас провожу.
— Спасибо, — сказал Серёжа. — А как же павлины?
— Подумаем, — сказал лесник и поправил ружьё. — Пошли.
Уже в темноте подошли они к дому лесника.
— Назад! — крикнул Даай огромной овчарке и провёл ребят в дом.
…Зульфукар оказался неправ: когда на столе появился горячий хинкал — чесночный суп с томатами и огромными клёцками, — а рядом мясо, ребята быстро позабыли о щедром угощении у Алиева и стали усердно прихлёбывать суп, макая в него куски баранины.
Вдруг Омар чуть не подавился. Его друзьям грозило то же самое, если б и они в этот момент набрали полный рот хинкала. Потому что совсем рядом, чуть не под окном, раздался громкий противный павлиний крик.
— Они сюда пришли! — закричал Абдулла. — Ребята, бежим! Дядя Даай, помогите!
— Постойте, — сказал Даай и улыбнулся в бороду. — Никуда не торопитесь. Они не уйдут.
— Почему? — спросил Омар, когда проглотил, наконец, кусок.
— Они давно у меня живут, — сказал Даай. — Если бы я знал раньше про то, что вы рассказали…
— Значит, можно
А Зульфукар просто сказал:
— В Африке гориллы, в Африке слоны.
— Да-а, — сказал Омар. — А как мы возьмём? Под мышку, что ли?
— Я вам пришлю, — сказал Даай.
— Нет уж, знаем! — сказал Абдулла.
— Слово горца — привезу! — сказал Даай. — И в аптеку жаловаться не придётся. А теперь вот что… — Он посмотрел на часы. — Я ухожу в аул: поговорю с председателем, чтоб машину завтра дал, и телеграмму пошлю в город. Срочную. Давайте чей-нибудь адрес… Какую? Такую: «Серёжа Омар Зульфукар Абдулла ночуют колхозе не беспокойтесь завтра приедут павлинами». Ясно? Можете пока приёмник включить.
И он ушёл.
— Дома не поймут, — сказал Омар, — какими павлинами.
— Ничего, — сказал Зульфукар. — Когда на машине приедем да привезём, сразу поймут. Хуннингамия ланцетная.
— Хулиганил, — сказал Омар.
— Чего смеётесь? — ответил Зульфукар. — Думаете, это так, чепуха какая-нибудь или ругательство? Это ёлка в Ботаническом саду, в Батуми. Мне отец рассказывал…
Когда лесник Даай вернулся из аула, по радио передавали концерт по заявкам моряков, а ребята спали.
Марсиёнок
Шла пятая репетиция сценки из жизни на Марсе. Марсианин Витька говорил марсианке Алле, что ему неправильно поставили двойку по марсианскому. Потом вбегал марсианин Калугин и сообщал, что к ним в гости прилетели земляне. Гости сразу же появлялись с песней: «На пыльных тропинках далёких планет останутся наши следы», и все начинали знакомиться и танцевать. Марсиане рассказывали людям, что у них тут очень холодно, потому что они старше Земли и давно остыли, но они не унывают. Человек Петька спрашивал, растут ли на Марсе овощи, и показывал изумлённым марсианам картошку и морковь с лагерного огорода. И тогда все пели песню про картошку, которая объеденье.
Артисты играли уже в костюмах — в шлемах и в длинных, подпоясанных балахонах из матрацных мешков с буквами «М» и «3». И когда земляне поворачивались спиной, они были похожи на футболистов, выступающих под номером третьим.
— У нас тут очень много каналов, — говорила марсианка Алла, — мы по ним ездим в школу и в кино. Завтра мы устроим для вас прогулку по каналу на теплоходе «Марс».
Потом марсианин Калугин начал читать приветственные стихи:
Мы, ребята-марсиата, Рады видеть вас, друзья! Эта… эти… это…