Кап, иди сюда!
Шрифт:
Зачем теперь учебники? Тетрадки какие-то? Ручка? Всё это раньше было. А сейчас нужно положить… Ну, ручка пусть остаётся — письма писать. В школу, Марье Фёдоровне. Или Ирке… Лиде тоже можно. А Райке ни за что… И маме, конечно, с папой. Только потом. Не сразу. Когда буду уже за телятами ходить… У них морды мягкие-мягкие. И шея как шёлковый платок… Спички не забыть…
Я пошла на кухню и взяла пять коробок.
Хлеба тоже надо. Только немного, а то мама утром
Портфель уже был набит, как будто завтра шесть уроков.
Я легла спать и только собралась думать о побеге, как сразу уснула.
2
Утром папа ушёл рано, я с ним как следует и не попрощалась. Ничего — напишу письмо. А маму я поцеловала.
— Почему в брюках? — спросила мама.
— Сегодня в лес идём. По географии, — ответила я.
— После школы не задерживайся, — сказала мама.
Она каждый раз так говорит.
Школу я обошла за целый квартал и по Театральной вышла к парку.
Вот и ресторан «Лето». Вадим и Ахмат сидят за столиком под большим зонтом.
— Мы думали, не придёшь, — сказал Вадим.
— Ну да ещё, — сказала я.
— Два шницеля и сто бутылок пива, — сказал Ахмат.
Ресторан был закрыт, официантки ещё не приходили.
— Пойдём пешком, — сказал Вадим. — Денег мало. У меня тридцать копеек.
— У меня ничего, — сказала я.
Ахмат показал пальцами «ноль».
— Неважно, — сказал Вадим. — В крайнем случае продам рубашку… Здесь недалеко: километров шесть. А там только бы до колхоза добраться.
— Десять, — сказал Ахмат.
— Спорим — семь, — сказал Вадим.
— Сосчитать можно, — сказала я. — По шагам.
— Давайте, — сказал Вадим и встал со стула.
Мы двинулись по липовой аллее. Молча. Потому что каждый считал.
— Сто, — сказал Вадим и остановился.
— Сто двадцать, — сказала я.
— Сто десять, — сказал Ахмат.
— Так ничего не выйдет, — сказала я. — Шаги разные. Пусть кто-нибудь один считает.
— Я, — сказал Ахмат и сразу пошёл.
— Я хлеба взяла, — сказала я.
— Правильно, — сказал Вадим. — А спички?
— Наверно, уже звонок был, — сказала я. — Староста отвечает, кого нет…
— Восемьдесят семь, — сказал Ахмат. — Вы будете разговаривать, а я считать? Умные какие…
Когда подошли к Долинску, стало совсем тепло; мы сняли куртки.
— Посидим? — сказала я.
Долинск — это курорт около Нальчика, поэтому там везде скамейки.
— Нельзя, — сказал Вадим. — Может быть погоня.
—
— Кто? Милиция, конечно.
— И Райка, — сказала я. — А мы от них — рраз — в кусты!
— Надо быстрей до заповедника добраться, — сказал Вадим. — Эх, была бы попутная машина!
Машины не было. Были только попутные ишаки с тележками. Но мы шли в два раза быстрей, чем они. Сначала я немного устала, а потом ничего.
— Сходим под трубу? — сказал вдруг Ахмат.
— А милиция? — спросила я.
— Там никого нет. А вода, знаете, полезная! Тёплая-тёплая.
Мы свернули налево под гору и в лесок и скоро увидели трубу. Она стояла в земле, как буква «Г», и из неё текла вода.
— От всех болезней помогает, — сказал Ахмат. — Даже от гриппа. Здесь бассейн будет.
Вокруг трубы было маленькое озеро. Мелкое, по колено. Мы сняли туфли и вошли в тёплую воду. Ребята подставили голову под струю и начали брызгаться, а я отошла. Мне вдруг захотелось в школу, но я ничего не сказала.
— Теперь недалеко, — сказал Вадим, когда вышли на дорогу. — Два километра. А там только до колхоза добраться.
— Четыре, — сказал Ахмат.
Они опять заспорили, а мне очень хотелось есть, но я молчала.
— Попутная! — закричал Вадим и замахал руками, но машина не остановилась.
— Ну и хорошо, — сказал Вадим. — А то ещё начали бы спрашивать: куда, зачем?
…Вот он, наконец, заповедник! Дорога кончилась, вернее, сделала петлю и повернула обратно. Справа подымался склон — на нём трава, кусты и почти сразу лес. Совсем близко. А слева стояла буровая вышка с насосом — он похож на руку, которая всё время сгибается в локте. Рядом с вышкой было несколько зданий.
— Что я говорил? Смотрите! — сказал Ахмат.
Мы поднялись немного по склону и подошли к недостроенному каменному дому. У него были только стены и дырки для окон.
— Тихо! — сказал Вадим и оглянулся. — Никто не видит? Тогда полезли.
Мы забрались в дом через окно и плюхнулись на пол, вернее, на траву. Тут было почему-то много мух. Они сидели на стенках ровными рядами, как птицы на проводах.
— Поедим? — сказала я.
Хлеб у меня в портфеле совсем высох за ночь. Ещё были помидоры, а у Ахмата кусок хичина — такой балкарский пирог с мясом.