Капелька скандала
Шрифт:
Слоняясь из комнаты в комнату, Чандлер случайно оказался в безлюдной части дома. Он остановился в начале длинного узкого коридора, в который открывалось по нескольку дверей с каждой стороны. Коридор освещали масляные лампы, висевшие на стенах, а в самом конце стояли высокие часы с большим белым циферблатом.
– Время многое меняет, – тихо сказал он.
Мысли его устремились в прошлое. В прошлом году, сразу же после окончания сезона, он начал свой пылкий роман с леди Ламсбет. Он познакомился с ней на последнем большом балу сезона. Леди Ламсбет сказала ему, что она вдова
Чандлер велел своему повару приготовить абрикосовые пирожные, надеясь насладиться ими за чашкой чаю рядом с прекрасной леди Ламсбет. Тогда ему и в голову не могло прийти, что остаток дня он проведет в ее постели, не выпив ни одной чашки чаю и не съев ни кусочка пирожного. И большую часть времени в течение трех последующих недель Чандлер проводил именно там – в ее постели.
До тех пор, пока слухи об их связи не просочились в раздел светской хроники «Дейли ридер». Чандлер бы с удовольствием удавил лорда Труфитта своими руками. Он сделал бы это, если бы знал, кто автор этого раздела.
Чандлер попадал в этот раздел уже не первый год, и сплетни не удержали его от посещений леди Ламсбет, однако не прошло и недели, как ее муж неожиданным и таинственным образом восстал из мертвых, и именно тогда, когда Чандлер находился в ее постели.
Ему пришлось выпрыгнуть из окна спальни леди, располагавшейся на втором этаже, схватив свою одежду в охапку. Через пару дней ее муж ворвался в «Уайтс», держа в руке шпагу. Чандлер лишился бы руки, если не головы, если бы кто-то из друзей лорда Ламсбета не удержал его и не отобрал у него оружия.
Чандлер был вынужден сделать то единственное, что мог сделать порядочный человек. Он отрицал, что когда-либо бывал в постели леди Ламсбет, а его друзья, собравшиеся вокруг него, поддерживали эту ложь. Больше он ни разу не видел Оливию вплоть до этого вечера. И с радостью понял, что не имеет ни малейшего желания видеть ее.
Чандлер поднес бокал к губам и обнаружил, что тот пуст. Он даже не заметил, как все выпил, вспоминая прошлое. Снова взглянув на часы, Чандлер вдруг заметил движение тени, падающей из комнаты, расположенной в конце коридора.
Он насторожился. В комнате кто-то есть. Но кто это? Хозяин дома или светский вор? Это необходимо было выяснить. Чандлер тихо поставил на какой-то столик свой пустой бокал и осторожно и как можно бесшумнее пошел по коридору. Заглянув в дверь комнаты, он с удивлением увидел мисс Миллисент Блэр.
Она стояла перед камином и смотрела на картину, висевшую над ним. Потом что-то написала на бальной карточке. Неужели она опять делает заметки? Записывает, кому послать благодарственные письма? Чандлер скривился. Ну уж нет. Больше он не даст себя обмануть таким объяснением.
Нет, черт побери.
Чандлер отступил от двери. Миллисент одна в чужом кабинете. В таком месте, которое обычно не посещают гости. Дать ли ей знать, что он здесь?
Внезапно в голове у него темным мрачным облаком мелькнула некая мысль. Все его тело напряглось. Чандлеру не хотелось верить в то, что подсказывал рассудок.
Чандлер не хотел об этом думать, но он не мог отрицать и того, что она может что-то записывать, а потом передавать сведения сообщнику. Вещи, которые легко унести из дома так, чтобы не вызвать ни у кого подозрений.
Это было чудовищным предположением. Однако чем еще могла заниматься мисс Блэр в таком месте, где ей не полагалось находиться, снова что-то записывая на бальной карточке? Ведь и когда он увидел ее в первый раз, она тоже делала пометки. Мысль Чандлера продолжала копаться в фактах. Вчера вечером она не дала леди Хиткоут заглянуть в свою бальную карточку.
О мисс Блэр никому ничего не известно. Ему она почти ничего о себе не рассказала. Черт побери, как же ему не хочется, чтобы все сошлось! Чандлер не мог представить себе, что она крадет изломов вещи, но ведь она может быть чьей-то сообщницей.
Если это так, значит, Миллисент Блэр, прекрасная молодая леди, от которой он сходит с ума, сообщница светского вора!
Миллисент вернулась к гостям, полностью удовлетворенная тем, что без помех записала слухи для тети Беатрисы. Она заполнила оборотную сторону своей бальной карточки заметками и теперь, войдя в переполненную комнату, пыталась снова привязать ее к запястью одной рукой. Большая часть из записанного поступила от леди Линетт. Проведя со своей новой подругой всего лишь несколько минут за вечер, Миллисент получила достаточную информацию.
Ее удивляло, что тетя Беатриса и виконтесса Хиткоут еще не поняли, что леди Линетт знала больше сплетен, чем сообщалось в любой скандальной газетенке. Миллисент полагала, что все объяснялось просто. В обществе леди Линетт старались не заметить, делая вид, что ее нет поблизости, чтобы не приходилось смотреть на ее родимое пятно.
Какая жалость! Линетт – красивая девушка, и она просто изголодалась по дружбе. Миллисент подумала, что надо побывать...
Оттолчка сзади Миллисент качнулась вперед. Карандашик и карточка выпали у нее из рук, а сама она споткнулась и едва не упала. Сильные горячие руки подхватили ее и не дали шлепнуться на пол. Ей не нужно было видеть его лицо и даже слышать его голос, чтобы понять, что спас ее от неминуемого падения лорд Данрейвен.
– Примите мои искренние извинения, мисс Блэр.
Эти слова были сказаны шепотом ей на ухо, а властные руки повернули ее лицом не к ангелу-хранителю, спасшему ее от перспективы растянуться на полу, а к карающему божеству.
– Какой-то плохо воспитанный мужлан толкнул меня прямо на вас. Как вы себя чувствуете?
– Прекрасно, – улыбнулась она, но, поняв, что на них смотрят, решила, что будет лучше свести его внимание к своей особе к минимуму.
– Я не нарочно налетел на вас.
– Разумеется, не нарочно, – кивнула Миллисент, однако она могла бы поклясться, что не видела в глубине синих глаз лорда Данрейвена ни признака сожаления. Впервые она ощутила в нем какую-то отчужденность.