Капеллан
Шрифт:
– У нас война? – поинтересовался я.
– Тьфу на вас, мэтр! – сплюнул сотник. – Накличете. Между собой подрались. Девок не поделили.
– У Кло?
– У Годара, – вздохнул Слай. – Кло – дама серьезная, у нее не забалуешь. А этот скотоложец набрал девок в деревнях и решил, что этого достаточно. Охраны нет, порядком не пахнет… – сотник вздохнул. – Так нам зайти?
– У меня не прибрано, – сказал я.
Брови Слая поползли вверх, но тут из калитки выскользнула Ноэль. Утреннее солнце прошило лучами ее легкий наряд, открыв всем прелести
– Кхм! – откашлялся Слай. – Понятно. Ну вы и сильны, мэтр! Никогда бы не подумал…
– Ноэль! – перебил его я. – Сходи в дом и принеси сумку. Она в коридоре на лавке. На крышке – крест.
…Последующие часы пролетели в один миг. Я вправлял вывихи, сращивал сломанные руки и ноги, чинил челюсти и свернутые носы. Ноэль помогала. К моему удивлению, врачевать она умела. Лихо орудуя иглой, она зашивала раны, которые были слишком легки, чтобы требовать моего участия. Солдаты послушно терпели боль и даже не пытались с ней заигрывать. К полудню мы закончили. Солдаты разбрелись. Некоторые прихрамывали, другие придерживали сломанные ночью руки, но через день-два они будут полностью здоровы. Я устало прислонился к воротам. Ну и денек!
– Спасибо, мэтр!
Слай попытался сунуть мне пару монет.
– Лучше скажи Круму, чтобы прислал поесть и выпить! – покачал головой я. – На двоих.
– Сделаю! – кивнул Слай и затрусил к трактиру.
– Я принесу! – выпалила Ноэль и устремилась следом.
Я проводил их взглядом и пошел к себе. Дига во дворе спала, укрыв голову крылом. Почуяв меня, она сдвинула перепонку и приоткрыла веко, но, видимо, решила съесть меня на ужин, поскольку глаз закрылся. В доме я принял душ, поднялся к себе, где сменил белье и переоделся. Пропотевшую одежду бросил в угол. Завтра займусь. Стиралка у меня стоит в чулане, и я не хочу, чтобы ренийка ее видела. И без того впечатлений много.
Когда я спустился вниз, Ноэль заканчивала сервировать стол. На кухне пахло мясной похлебкой и свежим хлебом. Среди тарелок стоял запотевший кувшин.
– Почтенный Крум сказал, что это ваши любимые блюда, – сообщила Ноэль. – Я попробовала – вкусно.
Я кивнул и сел. Крум не подвел. Суп из свинины был густым и жирным. В него вбили яйца и хорошенько их размешали. Самое то с похмелья. Я плеснул в кружку сидра и взял ложку. Ренийка присоединилась. Некоторое время мы сосредоточенно ели – проголодались оба. Насытившись, я отодвинул пустую миску.
– Сварить кофе? – предложила Ноэль.
– Давай! – кивнул я.
Угли в плите еще тлели. Ренийка подбросила в топку щепок и наполнила кастрюльку водой – в этот раз из крана. Быстро учится! Пока вода закипала, я допил сидр. Приятная тяжесть обволокла тело, вытеснив из головы тревоги. Все будет хорошо. Дигу в Ремсе не видели, а Ноэль… Ночью я отправлю ее подальше и забуду этот бедлам. Лягу пораньше и продрыхну до утра. Заслужил.
Кофе у Ноэль вышел жидким, но я не показал виду. Пусть ее! Ренийка прибрала посуду, затем вдруг достала кошелек и высыпала на стол монеты.
– Это что? – спросил я.
– Плата. За то, что вы исправите мне нос.
Я поднял бровь.
– Вы сильный маг! – заторопилась она. – Сегодня вы срастили семь переломов, не считая ран. Я специально считала. Наши шаманы так не могут. И они не берутся исправить мне нос.
– Тебе это зачем?
– Меня не берут замуж, – насупилась она. – Считают уродиной. Мне двадцать лет, а я еще девственница. Представляете?
– С трудом, – сказал я.
– Поможете? – обрадовалась она.
– С девственностью?
Она вспыхнула.
– Не надо так шутить, мэтр! Мне обидно. Я хочу иметь мужа, рожать детей. Это плохо?
– Хорошо! – согласился я. – Но я не понимаю ваших мужчин. Ты красивая и умелая. Вкусно готовишь, лечишь людей. Летаешь на диге… Чего еще? Нос не уродует тебя. Наоборот, делает неповторимой.
– Они считают иначе, – не согласилась Ноэль.
– Значит, дураки. Зачем тебе глупец? Найди умного!
– У нас и с глупыми не очень, – вздохнула она. – В войну многие погибли. Мужчин мало. Раньше за невесту платили выкуп, а сейчас требуют приданое. За меня просят дигу, а она – самое ценное, что есть в нашей семье.
Я глянул на монеты – их было с десяток на беглый взгляд. Вдвое больше моего месячного жалованья.
– Пойдем! – сказал я.
В коридоре я подвел ее к зеркалу.
– Какой хочешь нос?
– Красивый! – заулыбалась она.
Я подумал и накинул на нее личину.
– Такой?
– Слишком маленький! – закрутила она головой.
– А этот?
– Большой!
– А теперь?
– Толстый…
Через десять минут я кипел. Подбор личин тянул силы, а их и без того мало. Смертельно хотелось прилечь, вздремнуть часок…
– Так! – сказал я. – Ввиду несогласия клиента, сделка аннулируется. Забирай свое золото! Как стемнеет, покинешь дом. Не нужно, чтоб дигу видели.
– Мэтр Гро! – она вцепилась мне в руку. – Пожалуйста! Мне трудно выбрать. Может, вы сами?
– Я не из Рении и не знаю, какие женщины у вас ценятся.
– Умоляю!
Я глянул на ее лицо. Овал, острый подбородок, высокий лоб. Если нос будет средней величины и прямой, получится отточенная, но строгая красота. Слишком холодная. «В лице женщины должно быть что-то неправильное, – учил меня отец. – Совсем немного, но обязательно. Совершенная красота отпугивает».
Отец знал, что говорил. У него – лучшая клиника на Земле. Несмотря на дикие цены, очередь в ней расписана на несколько лет вперед. «Пластика Куглера» – межпланетный бренд. Отец говорил, что у меня талант, и собирался передать клинику мне. Он не знал, что сын у него дурак…
– А если так?
Ноэль отпустила мою руку и впилась взглядом в зеркало. На нас смотрело незнакомое лицо. Небольшой, вздернутый носик с аккуратно прорисованными ноздрями придавал ему задорный и слегка насмешливый вид. Сорванец – вздорный, но милый.