Капитали$т: Часть 4. 1990
Шрифт:
— Ни в коем случае! Меня попросили…
— Понимаю, — улыбнулся я.
— А из того, что вас могло бы заинтересовать, Алексей… Ройхман продает коллекцию саксонского фарфора. Середина девятнадцатого, ничего выдающегося, но есть несколько очень приличных вещей.
— Почем? — спросил я деловито.
Марлен Александрович вздохнул. Он не любил, когда о вещах говорили без почтительности.
— Сейчас посмотрю… кажется, пятнадцать… Или… — Марлен Александрович покопался в блокноте и объявил: — Все верно, пятнадцать! И я советую вам приобрести, Алексей, пока никто не перебил, на рынке сейчас — сам знаете, полный штиль, никто не хочет продавать, потому что деньги — ну что деньги?.. Да
Я молча полез в портфель, вытащил две пачки денег и положил их на расшатанный журнальный столик.
— Десять и пять — итого пятнадцать, — сказал я.
Марлен Александрович застенчиво улыбнулся и накрыл денежные пачки пожелтевшим номером «Комсомольской правды».
— Вот и прекрасно, — сказал он. — Там, знаете ли, есть такая фигурка — охотник с собакой. Жуткое мещанство, конечно, но есть в ней что-то…
— Это все, Марлен Александрович? — спросил я.
Марлен Александрович на секунду задумался.
— Ах, простите! Совсем из головы вылетело!
Из хаоса, царящего на тумбочке, он безошибочным движением выхватил небольшой пакетик. Заблестело золото — царские десятки.
— Просят дороговато, — извиняющимся голосом сказал Марлен Александрович. — По тысяче рублей за штуку. Но я обратил внимание на сохранность! Такую редко встретишь!
— Берем, — кивнул я и снова полез в портфель.
— А насчет фарфора, загляните ко мне денька через три! — улыбнуся мне на прощание Марлен Александрович. Ему явно не терпелось выпроводить меня, чтобы снова окунуться в работу. Я не возражал, мне еще нужно было созвониться с племянником Жорой и Матвеем для организации завтрашней встречи — в девяностом году их еще не называли «стрелками»…
Глава 3
Уже из дома я позвонил племяннику Жоре, который должен был договориться о встрече с наехавшими на него бандитами. Тон Жоры, к моему удивлению, совершенно изменился.
— Я позвонил! — явно гордясь собой, сказал он. — Позвонил и договорился на завтра. На пять вечера!
— А они чего? — спросил я.
— А чего они?.. — пренебрежительно спросил Жора. — Сказали, что придут. Все правильно, так и нужно было?
— Да, все верно, — сказал я.
— Только я еще хотел спросить… — Жора на мгновенье снова стал растерянным. — Можно, чтобы меня там не было? Ну вы же все равно сами все решите, верно? Зачем я вам там нужен?..
Я обреченно вздохнул. По большому счету, Жора там действительно был не нужен, все вопросы так или иначе решились бы без его участия.
— Ладно, — сказал я. — Мы к половине пятого подтянемся, встретишь нас и можешь быть свободен.
— Отлично! — с облегчением выдохнул Жора.
— Ага, — сказал я. — Все, до завтра.
После разговора с Жорой, я позвонил Матвею и в нескольких предложениях обрисовал ему ситуацию.
— Решим, — сказал Матвей уверенно. — Задолбали, мля! Особенно малолетки — понасмотрятся фильмов дурацких про мафию и начинают себя охренеть крутыми мафиози считать. Так что, решим, не боись!
— Часа в четыре к нам подъезжайте, — сказал я. — Оттуда двинем к этому племяннику на Московскую. Плохо только, что мы не знаем, кто это такие.
— Да похрен! — Матвей был решителен и суров. — Обломаем любых! Как говорится, на чужой каравай рот не разевай!
Мы попрощались, и я включил программу «Время» — обновленную и перестроившуюся, с новой заставкой и с новой музыкальной темой. Все было хорошо и прекрасно. Вожди республик договариваются с Москвой о новых принципах взаимодействия. Вожди хотят, чтобы внешнеэкономическая деятельность, особенно — квоты и лицензирование, определялась не на уровне Москвы, а на уровне республик. Я усмехнулся — ну естественно. Квоты и лицензии —
Просмотр программы «Время» нагонял на меня состояние меланхолии. В голове роились ленивые мысли о том, что все тлен, все тщетно, и даже деяния сильных мира сего — большей частью бессмысленная муравьиная возня. И что толку от народной любви, если она настолько скоротечна? Сегодня тебя превозносят до небес, а уже завтра ненавидят и проклинают. Прав был Экклезиаст — все суета и томление духа!
Половина следующего дня прошла в обычной суете и предвкушении будущей встречи. Серега был на адреналине — он рвался в бой. Валерик выглядел расслабленным, словно предстоящая встреча его совершенно не касалась. А меня обуревали двойственные чувства. И вроде бы все было как обычно — мы не первый раз отмазывали от криминала людей Григория Степановича, но что-то было не так…
Матвей со своей бандой не приехал в четыре часа. Что странно, обычно он был точен как «Роллекс». Но его не было. И в десять минут пятого. И в пятнадцать.
— Позвоню «диспетчеру», — сказал Серега и решительно снял телефонную трубку. Диспетчер всегда сидел на домашнем телефоне и отвечал за связь в группировке. В этот раз диспетчер ничем не смог нам помочь, он сам был не в курсе дела.
— Обещал узнать, — сказал Серега с некоторой растерянностью в голосе. — Сказал, что минут десять надо.
— Да елки-палки! Нас уже племянник ждет! Нужно выезжать, — сказал я. Дурные предчувствия начинали сбываться.
— Ни хрена с этим племянником не случится, — махнул рукой Валерик. — Подождет еще, тут ехать минут десять, а встреча на пять. Времени куча. Вообще, может они подъедут сейчас.
Серега нервно поднялся с кресла.
— Ждем звонка. Может там случилось чего.
— Если что, сами съездим, — улыбнулся Валерик. — Вы чего, парни? Мы что, сами какую-то шантрапу не разгоним, не гоните беса! Вот, Борю возьмем, он всех супостатов запугает! Как его увидят — обосрутся! Боря, поедешь с нами рэкет лупить?
— Без базара! — сказал Боря кровожадно, и с удивительной для его комплекции легкостью, вскочил с диванчика.
За последние полгода Боря добавил килограмм двадцать и действительно выглядел устрашающе.
— Там еще двое пацанов у нас на вахте! — важно сказал Боря. — Правда, в средней весовой… — добавил он с сожалением. — Но парни все равно боевые!
— Что ж такое… — нервно проговорил я. — Знали бы, что так получится, с Сенсеем бы договорились и поехали…
— Нахрен, — покачал головой Серега. — Сенсей сначала бьет, а потом разбирается, здесь так нельзя…