Капитан Багровой Тьмы
Шрифт:
– Будьте осторожнее, – предупредил мичман из натуралов. – Если подпрыгнуть слишком сильно, можно за борт улететь.
– Мы, наверное, в каютах отсидимся, – забеспокоился Рашон, хотя чего ему бояться – двоечник прекрасно умел летать. – А точнее, в лазарете. Больной готов к лечению?
– Лежит, господин профессор.
– А я, пожалуй, постою на палубе, – сказал оборотень. – Полюбуюсь простором.
Корабельный офицер деликатно уточнил:
– Вас, штабс-капитан, командир на мостик вызывает.
– Точно, – вспомнил Рашон, – ты ведь должен показать
Сопровождая Тарха на мостик, мичман проворчал, что ничего там нет интересного – подумаешь, подцепил матрос дурную болезнь, по вертепам пошлявшись. Оборотень тоже не понял, что намерен показать учитель – уж чем-чем, а медицинским делом он не увлекался никогда.
Вид с мостика открывался просто грандиозный. Слева и сзади сверкала казавшаяся отвесной куполитовая стена. По правому борту расстелилась поверхность планетного Диска, во многих местах заслоняемая скоплениями облаков. Фрегат полным ходом мчался на юго-восток, постепенно снижаясь к поверхности Героса.
Командир «Победителя», сравнительно молодой офицер, носивший окладистую бороду и погоны капитана второго ранга, козырнул Тарху и поинтересовался:
– Куда именно я должен доставить экспедицию?
– Свет его знает, – честно признался оборотень. – Сначала мы летели строго на юг от Вергатила. Потом немного отклонились к западу и сделали остановку на островах. После снова полетели на юг, оказались над Куполом и часа через два сели на сравнительно плоском участке. Неподалеку была роща магической флоры.
После долгих стараний удалось очертить на карте квадрат со стороной около сотни верст. Как сказал штурман, через два часа фрегат достигнет этих мест, а потом понадобится неделя, чтобы прочесать весь сектор в поисках неведомо чего.
– Если окажемся поблизости, магия подскажет, куда лететь, – успокоил офицеров оборотень.
Пожав плечами, командир приказал штурману проложить курс в трехмерном пространстве. Кажется, в услугах Тарха больше не было надобности, и он решил все-таки зайти в лазарет.
На койке лежал голый по пояс матрос не первого года службы. Обилие шрамов и татуировок выдавало в нем ветерана. Количество язв указывало на запущенную болезнь – из тех, что передаются половым путем и сопровождаются проваливанием носа.
Рашон как раз занимался носом больного, сосредоточив над язвами на лице сложную систему чар. Увидев вошедшего Тарха, профессор очертил жезлом круг в четверть сажени диаметром, и над койкой возникло нечто вроде огромной линзы, многократно увеличившей поврежденный болезнью участок. Взору Тарха предстала картина огромных кровеносных сосудов и пульсирующих клеток, между которыми копошились всевозможные микроорганизмы.
Указав пальцем на длинные образования, похожие на кокон шелкопряда, Рашон проговорил:
– Эти покрытые плотной оболочкой микробы и есть возбудители болезни. Лекарства не способны прогрызть их броню. Поэтому я удаляю заразу с помощью волшебства.
В линзе появились
– Каких же размеров должны быть эти инструменты! —, поразился Тарх. – Не больше сотых долей дюйма?
– Намного меньше. – Рашон убрал линзу. – Согласись, что работа моих заклинаний напоминает действия Небесной Раковины.
Сравнение вышло неожиданным, и Тарх надолго задумался, старательно прогоняя подозрения, что стал жертвой розыгрыша. Наконец, он промычал:
– Ну, если забыть о масштабах… какое-то сходство можно усмотреть.
– Забудем о масштабе! – вскричал Рашон. – В космосе другие размеры и другое время. Просто представь себе, что некто пытается схватить пинцетом – очень большим пинцетом – планету, почему-то сопротивляющуюся этим попыткам. Неведомый лекарь опять тянется к Геросу, но глупая планета вновь и вновь отбрасывает его инструмент.
– Забавно. – Тарх все еще не мог принять всерьез парадоксальную аналогию. – Но в таком случае мы должны признать наличие сущностей, несравненно более могущественных, нежели Властители Света и Тьмы. Разумна ли частная гипотеза, требующая столь кардинального усложнения вселенской конструкции?
– Разумно ли считать Вселенную примитивной конструкцией? – парировал профессор.
Вспыхнул схоластический диспут, от которого больной матрос ошалел и жалобно взмолился:
– Не пугайте, доктор… Скажите – я буду жить?
– Поменьше мотайся по грязным притонам, – огрызнулся Рашон. – И лежи спокойно, пока я не вернусь… Пошли, Тарх, наверх, там спокойно поговорим.
Когда они, не прекращая спор, поднимались по трапу, корабль содрогнулся, и профессор едва удержался на ногах, ухватившись за поручни. На палубе заревели сирены. Переглянувшись, Тарх и Рашон устремились к люку, прыгая через ступеньку.
Фрегат летел не выше половины версты над морем, оставляя по левому борту знакомый архипелаг. На этих островах Тарх подстрелил кабана, после чего расправился с парочкой наемных убийц. Теперь им угрожали другие убийцы: с вышины снова пикировал тот самый аждотинский рейдер. Кормовые громобойники фрегата оглушительно выбросили молнии, почти одновременно в зените выстрелили носовые орудия рейдера.
Омерзительно сильная вонь озона заставила Тарха закашляться. Вокруг мелькали слепящие грозовые разряды. Одной рукой оборотень держался за скобку на стенке надстройки, другой – сжимал готовое разорваться от кашля горло. Судорожные маневры фрегата будто нарочно пытались вышвырнуть за борт всех, кто находился на палубе.
– Хватайся за мой пояс, – прокричал Рашон в ухо Тарху. – Сможешь объяснить, что происходит?
Учитель стоял прочно, как скала, и Тарх, малость успокоившись, осмотрелся. Оба корабля уже находились в одном эшелоне высоты и ходили широкими кругами, изредка совершая резкие рывки то вверх, то вниз.