Капитан Невельской (др. изд.)
Шрифт:
Глава четырнадцатая
ЛЮДИ ИЗ ЗАЛИВА ДЕ-КАСТРИ
Старик, войдя в палатку, все еще кланялся. Невельской, взяв его за локоть, пригласил садиться.
— Садись, теперь не бойся, — сказал Позь.
Старик перевел дух, вытер лысину рукавом халата. Он и его спутники оглядывали устройство палатки, которая так скоро появилась.
Гиляки и остальные маньчжуры сбились у входа, вытягивая шеи и прислушиваясь к голосам в палатке.
— Весной на Погиби
Старик назвал свое имя и сказал Невельскому, что он чиновник из города Сан-Син-Чен, а двое его спутников — купцы.
Невельской сказал, что ему приятно познакомиться с чиновником соседнего дружественного государства.
— С русскими мы совсем не хотели ссориться, — добавил маньчжур ласково. — Мы слыхали, что в прошлом году ваше судно тоже было в реке, и этим совсем не тревожились.
— Врет! Они и русских хотели отсюда гонять, — добавил от себя Позь, переводя.
Невельской сказал, что он действительно русский, назвал свою должность и имя и добавил, что послан сюда по повелению государя.
Старик поклонился. Он сказал, что рыжие подходят здесь к морскому берегу, спускают людей с крестами, которые ходят от стойбища к стойбищу и уговаривают молиться своему богу. А команды кораблей занимаются насилиями и грабежами.
Подали табак. Все стали закуривать. Козлов набил длинную серебряную трубку и подал ее маньчжуру. Капитан сказал, что просит принять эту трубку в подарок.
Конев принес чай и налил чашки. Появилось вино. Старик понемногу освоился с обстановкой.
— Почему же рыжие сюда приходят? — спросил Невельской, попыхивая трубкой. — Ведь они на это не имеют права. Может быть, они хотят войти в реку с моря и занять эти земли?
Маньчжуры, услыхав перевод, насторожились.
— Мы об этом тоже беспокоимся, — ответил старик.
— Нынче весной мои люди видели английское судно. Оно совсем близко подходило к устью реки. Люди с него делали промеры и, видно, ожидали, когда разойдутся льды…
— Как видишь, услыхав о рыжих, мы пришли сюда с оружием! — сказал старик.
Невельской налил вино и стал чокаться. Старику это понравилось. Все выпили.
Капитан затянулся дымом, отвел левую руку с трубкой, а правой разогнал табачное облако, и, взглянув на старика, сказал:
— Но теперь рыжие сюда не придут. Мы пришли сюда по повелению нашего государя и поставили вооруженный пост в заливе Иски. Такой же пост я поставлю на устье реки. Теперь мы не пустим сюда рыжих. Никто не посмеет делать здесь грабежи и насилия — ни англичане, ни какие-либо другие люди. Наш государь велел мне охранять эту землю и здешнее население. Точно так же он приказал охранять приезжающих сюда торговцев. Поэтому вам здесь не следует оставлять своих вооруженных людей. Мы защитим
Старик положил свою длинную трубку на землю и, сложив руки, взглянул на Невельского — казалось, искреннее и горячее чувство охватило его.
— Очень приятно слышать, что ты охраняешь устье реки и не пустишь сюда рыжих, — сказал он и добавил с почтительным поклоном: — Твои слова для нас как сахар.
Следуя примеру старика, четверо его товарищей также сложили руки и поклонились.
Невельской спросил, далеко ли им ехать до города Сан-Син-Чена. Он видел, что старик мнется и что-то недоговаривает. Капитан не торопил его с объяснениями.
Из шелковых рукавов маньчжуры тянули загорелые руки в браслетах и кольцах то к чаю, то к пачкам табаку, набивая свои длинные трубки с маленькими медными головками. Заметно было, что они вежливы и скромны в гостях.
Снова все выпили. Невельской спросил маньчжура, долго ли он ехал от своего города.
— Город Сан-Син-Чен? В верховьях Сунгари-Ула, вот этой реки, — показывая в ту сторону, где за полотнищем палатки был берег Амура, отвечал высокий сухой маньчжур, с длинными черными усами и в длинном черном халате. — В Сан-Сине живет наш губернатор.
Невельской слыхал прежде, что почти всю торговлю в Кяхте ведут с китайской стороны сан-синские купцы. Они скупают русские товары, увозят их за Великую Китайскую стену и привозят оттуда чай. Розовощекий молодой толстяк оказался не маньчжуром, а китайцем, одним из таких купцов сан-синцев, торгующих на Кяхте. Его взяли в эту экспедицию на случай встречи с русскими. Он знал много русских слов, но произносил их так неправильно, что его трудно было понять. Толстяк перебил усатого, уверяя, что русские, постоянно бывающие на Кяхте, понимают его отлично и сами говорят по-русски точно так же, как он, и долго объяснял Позю еще что-то.
— Он говорит, от Сан-Син-Чена ехать вверх по реке два дня и там, где лодки дальше не идут, надо садиться на коня или верблюда, и еще надо спать семь ночей до богдыхана… — объяснил гиляк.
— Верна! Правильна! — вскричал толстяк по-русски. Речь шла о том, что от верховьев реки семь дней пути до Пекина.
— Тут наши люди нигде не живут, и больших деревень здесь нет до самого устья Черной реки, знаешь Черную реку? — добавил старик. — А здесь живут только разные собаки вроде вот этих гиляков, — кивнул старик на толпу у входа.
Позь спокойно перевел его слова.
Гиляки лезли в палатку, заглядывали под парусину.
Усатый маньчжур в черном халате сказал, что там, где в Амур впадает Уссури, при слиянии рек, бывает ярмарка.
За разговорами Невельской узнал, что с реки Уссури есть перевалы к морю в закрытые бухты. Подтверждались рассказы Позя и других гиляков.
Гости сидели, поджав ноги, в облаках дыма, как бы чего-то выжидая.
— Ну, а теперь давайте торговать! — сказал капитан.