Капитан "Оспрея" и другие рассказы

Джейкобс Уильям Уаймарк

— Продолжайте, я слушаю!

— Вы придете сюда в одиннадцать часов вечера, я встречу вас и провожу к ее дому, там вы влезете в маленькое окно, которое я вам, укажу, подниметесь наверх и напугаете ее. Она закричит, я брошусь на помощь, вскочу в окно, нападу на вас и спасу ее, поняли?

— Понял, — холодно ответил мистер Траверс.

— Она бросится в мои объятия и в благодарность за то, что я спас ее, выйдет за меня замуж.

— А я попаду на пять лет в тюрьму?

Боцман покачал головой и похлопал по плечу своего собеседника.

— Нет,

ведь я говорил вам, что на полмили кругом нет другого жилья! Вы конечно как-нибудь выскользните из дома и скроетесь раньше, чем мы это заметим. Служанка ее ведь живет очень далеко отсюда и приходит только днем. Ночью она совсем одна в доме.

Мистер Траверс встал, потянулся и со словами: "Спасибо, что позабавили!" собрался вдруг уходить.

— Как, вы не хотите сделать этого? — с упреком спросил боцман.

— Нет, мало ли что может случиться! Что тогда будет со мной?

— Если вас поймают, я скажу, как было дело, и вас освободят.

— Бог вас знает, а вдруг вы не захотите сказать правды? Нет, уж лучше я пойду. До свидания!

— Послушайте, я дам вам целый соверен, вы мне очень понравились, дружище.

Солдат, взвалив себе узелок на плечи, взглянул на него.

— Спасибо и за то, — проговорил он насмешливо.

— Погодите! — крикнул боцман, удерживая его за рукав: — хотите, я дам вам записку, что я затеял всю эту историю? Если вас поймают, то ведь тогда не вам, а мне придется отвечать за все. Хотите?

Мистер Траверс видимо колебался; он надвинул шапку на затылок и почесал за ухом.

— Я дам вам целых два соверена и даже до того, как вы влезете в дом… Я дам их даже и теперь, если только у меня найдется столько. Видите, как я доверяю вам? Вы положительно очаровали меня. Смешно отказываться от денег, если имеешь случай их заработать, не так ли?

Солдат наконец согласился и потребовал только, чтобы боцман сейчас же написал записку и подписал полным своим именем.

Мистер Бенн засуетился, вытащил бумагу и карандаш из кармана и стал составлять свою записку. После многих усилий и трудов он, наконец, написал несколько слов, которые удовлетворили его осторожного собеседника. Тот взял записку и сунул ее в карман, сказав:

— Так хорошо, значит дело решено? В одиннадцать часов я буду на месте.

— Да, в одиннадцать часов, а вот вами и пол-соверена, это все, что у меня имеется в кармане, — сказал боцман, — остальное отдам после.

Он похлопал его еще раз по плечу и не спеша направился домой. На лице его попеременно отражались то радость, то страх перед исходом задуманного предприятия.

В десять часов вечера мужество стало покидать его, а когда ровно в одиннадцать часов на условленном месте он увидел красный огонек трубки Траверса, он готов уже был проклинать себя за рискованную выдумку. Его соучастник приветствовал его очень развязно, так как видимо успел уже подкрепить свои силы с тех пор, как они расстались.

Мистер Бенн молча пошел вперед, указывая дорогу; луны не было,

но кругом было еще довольно светло. Траверс попробовал было заговорить с ним, но, не получив ответа, принялся что-то тихонько насвистывать про себя.

Во всей деревне, по которой они проходили, светилось еще только одно окно, и тем не менее боцман вздохнул с облегчением, когда они наконец миновали ее и вышли в поле. Несколько минут спустя они дошли до маленького домика, стоявшего немного в стороне от большой дороги.

— Все спокойно, мисс Уотерс уже в постели, — проговорил боцман, осторожно обойдя кругом весь дом. — Ну, как вы себя чувствуете, Траверс?

— Прекрасно, как будто я ничего другого в жизни и не делал, как только вламывался в чужие дома. Ну, а вы себя как чувствуете?

— Немного нервничаю, — отвечал мистер Бенн, останавливаясь под окном. — Вот это окно, о котором я говорил вам.

Траверс взглянул на окно, прислушался, — кругом все было тихо, и, живо взобравшись на подоконник, прошептал, обращаясь к боцману:

— До свидания, товарищ, победа или смерть!

Бенн протянул ему два обещанных соверена и, пожелав счастливого пути, прошептал:

— Не торопитесь! Я хочу немного собраться с силами. Испугайте ее, но не очень. Когда она закричит, я сейчас же явлюсь.

— А разве ей не покажется подозрительным, что вы так быстро явитесь на помощь? — спросил Траверс нерешительно.

— Нисколько, она убедится, что любовь моя не спит, а всегда бодрствует над нею. Ведь правды она не узнает никогда!

Траверс рассмеялся и, сняв сапоги, подал их боцману, говоря:

— Положите их там внизу, а то они стучат. Когда я выскочу, я снова одену их.

Боцман исполнил приказание и стал прислушиваться, как Траверс осторожно соскочил в комнату и, ступая чуть слышно, стал медленно подниматься наверх по лестнице.

Все пока обстояло благополучно. Он пробрался наверх, открыл какую-то дверь, та чуть слышно скрипнула; он посмотрел кругом: все было тихо; он смело вошел в комнату и увидел, что это была спальня, но, как он ни прислушивался, в комнате не слышно било дыхания спящей.

"Как она спокойно спит", — подумал он, — "может быть она спит, в другой комнате?"

Вдруг он услышал, как где-то скрипнула дверь, и замер неподвижно на месте. На лестнице показался свет, а минуту спустя в дверях появилась молодая и довольно привлекательная женщина; в одной руке она держала свечку, в другой — двухствольное ружье. Траверс быстро огляделся и, раньше чем она успела заметить его, так же быстро юркнул в шкаф, стоявший около камина. Женщина вошла в комнату.

— Должно быть я ошиблась, — проговорила она вслух.