Капитан "Оспрея" и другие рассказы

Джейкобс Уильям Уаймарк

Глаза мистера Смисона засверкали.

— Я подумывал о том, — медленно и с расстановкой продолжал Клерксон, — чтобы оставить все свое состояние какому-нибудь честному, трудолюбивому человеку, обремененному большой семьей. Впрочем, теперь об этом не стоит и говорить.

— Кому ты хотел оставить все? — едва слышно прошептал мистер Смисон, стараясь совладать со своим волнением.

Но мистер Клерксон покачал головой.

— Об этом не стоит теперь говорить, Джордж, — продолжал он грустно, не без злорадства поглядывая на своего приятеля, —

ведь теперь я должен буду оставить все своей жене. Впрочем, может быть, это и к лучшему, не стоит заботиться о других.

— Какие пустяки, — резко промолвил мистер Смисон, — кому ты хотел оставить все, говори!

— Тебе, Джордж, — грустно и ласково ответил мистер Клерксон.

— Мне? — воскликнул тот, задыхаясь от радости. — Мне?

Он вскочил с места, бросился к своему другу и стал горячо пожимать ему руки.

— Я очень жалею, что сказал тебе об этом, Джордж, — отвечал мистер Клерксон, очень довольный своей маленькой местью. — Ведь я только напрасно огорчил тебя, ведь все равно этого не может быть теперь.

Мистер Смисон мрачно скрестив руки за спиной, глубоко задумался, глядя в огонь.

— По-моему, Фиппс поступил очень беззастенчиво, — проговорил он наконец медленно, — это прямо нахально с его стороны: возложить на тебя все заботы о своей жене. Многие не согласились бы на это. Ты слишком добр, Боб, вот в этом вся и беда.

Мистер Клерксон вздохнул.

— А он и воспользовался этим, — продолжал его приятель возмущенным тоном. — Если бы я был на твоем месте, я бы не женился на ней, я бы ей так и сказал это прямо в лицо. Ведь если хочешь, это даже неблагородно по отношению к ней: бедная женщина, она никогда не простит тебе этого обмана!

— Но ведь все уверены в том, что свадьба состоится, — заметил мистер Клерксон.

— Пускай каждый заботится о себе и не вмешивается в чужие дела, — резко оборвал его мистер Смисон, — послушай Боб, если мне удастся выручить тебя из этой западни, кто поручится мне, что ты действительно оставишь все свое состояние мне?

— Если тебе действительно удастся выручить меня, — с жаром произнес мистер Клерксон, — то я ручаюсь тебе, что все мое состояние без остатка перейдет к тебе после моей смерти. У меня нет родных и мне положительно все равно, кому оно достанется после меня.

— Это верно, что ты говоришь? — спросил его Джордж, пристально глядя ему в глаза.

— Это так же верно, как то, что я сижу здесь, — отвечал, мистер Клерксон, ударяя себя в грудь.

Они пожали друг другу руки.

II.

Долго еще после того, как ушел его гость, мистер Клерксон все еще сидел у камина и думал. Как одинокий человек, он довольствовался весьма малым и мог жить на свои сбережения, но, как мужу м-с Фиппс, ему снова придется приняться за прежние занятия, которые он бросил вот уже три года назад. М-с Фиппс обладала характером столь решительным, что не раз уже он благодарил Бога за то, что она выбрала когда-то

в мужья не его, а его друга.

Медленно, но чувствительно, она уже сковывала его своими узами. Два дня спустя после похорон вдова уехала на шесть недель к своей сестре, но радость, испытанная им при известии об этом отъезде, была испорчена с самого начала тем, что он должен был доставить вдову и ее вещи на вокзал и проводить ее. Она оставила ему ключ от своего дома и строго наказала, чтобы он каждый день ходил поливать ее герани, а две канарейки были перенесены к нему в дом, чтобы он мог все время ухаживать за ними и смотреть, чтобы они не скучали без своей хозяйки.

— Она это сделала нарочно, — со злостью говорил мистер Смисон, — она старается связать тебя по рукам и ногам.

Мистер Клерксон только грустно поник головой и заметил:

— Я надеюсь на тебя, Джордж.

— А что, если ты забудешь полить герани и дашь умереть канарейкам, как будто они скончались с тоски по ней? — предложил ему вдруг приятель, нерешительно посматривая на него.

Но мистер Клерксон только содрогнулся.

— Ведь это было бы своего рода предостережением для нее, не так ли?

Мистер Клерксон вынул из кармана несколько писем, положил их на камин и грустно произнес:

— Она пишет мне каждый день о своей герани и о канарейках, а я должен отвечать ей, — так как же я могу забыть полить цветы или накормить птиц?

— Надеюсь, она не пишет тебе ничего про свадьбу? — с испугом осведомился мистер Смисон.

— Нет, она сама ничего не пишет об этом, но зато я получил два письма от ее сестры.

Мистер Смисон вскочил с места и взволнованно прошелся раза два по комнате.

— Вот так женщины всегда поступают! Они никогда не просят ничего прямо, а идут окольными путями.

Мистер Клерксон только вздохнул.

— Да, и сестра ее пишет, что бедная вдова ни за что не хочет выехать из того дома, где она была так счастлива, и какой бы для нее был сюрприз, если бы я этот дом к ее приезду отделал бы заново.

— Так, значит, она решила, что ты должен жить в ее доме, когда женишься на ней? — спросил Смисон задумчиво.

Мистер Клерксон, с сожалением посмотрел на свою комфортабельную комнату, где он сидел, и еще раз вздохнул.

— Она пишет еще, чтобы я переговорил насчет отделки дома с обойщиком Дигсоном.

Мистер Смисон снова зашагал по комнате, потом вдруг остановился и спросил:

— Ты никогда не обещал жениться на ней?

— Нет, все это решили без меня, и не говорил никогда ни слова о свадьбе. Ведь не мог же я сказать Фиппсу, что не хочу жениться на ней, когда все стояли вокруг постели умирающего и смотрели на него, как на героя, поразившего всех своим великодушием.

— В таком случае она не может сама назначить день свадьбы, пока ты не заговоришь об этом, и поэтому ты должен быть осторожен и ничего не обещать ей. И как только она напишет, что возвращается домой, ты уезжай в Лондон и оставайся там как можно дольше.