Капитан перехватчика
Шрифт:
— …Я задыхался вместе с ней. Чувствовал, как по каплям уходит из меня жизнь… Благодаря изворотливости императора Индарса она выжила, а вот я… Я не забыл, что такое долг и ответственность, я не изменю кангорату ради ее любви. Если конкор и корона назовут именно меня следующим кангором, я приму их выбор. Но без нее в моей жизни не будет тех счастливых мгновений, которые заставляют тебя улыбаться, когда ты вспоминаешь о своей жене. Ни одна женщина не возрождала во мне того подростка, которыми мы когда-то с тобой были…
— …Они — другие, но сейчас вся
— …У меня два предположения. Одно — корона кангора. Да-да! Я не удивлюсь, если именно она разберется, кто именно вывез ее из кангората. Второе — Шахин. Если она доберется до него раньше, чем мы…
— А если это я? — Дарис прервал друга внезапно.
Аркон знал, как называли люди такой вот рассказ, в котором ты не скрываешь ничего, не только отдавая другому право осудить себя, но и позволяя разделить терзающую душу боль, стать палачом или спасителем.
Мужчины скайлов не исповедовались, каждый нес свой груз сам, их воспитывали именно так. Но сейчас Дарис впервые пожалел об этом, признав, что некоторые обычаи других рас стоят внимания скайлов.
Правда, изменить случившегося это уже не могло.
В роду помощь старшими младшим оказывалась безоговорочно, не требуя за себя ни платы, ни благодарности. Но плата была — беспрекословное подчинение.
Закон предков, иначе не выжить.
Он… подчинился, чтил традиции.
Но что делать, когда накатывает ощущение бессилия, и даже другу ты не можешь поведать, что за тоска грызет твое сердце?! Одного доверия и уверенности в том, что тебя не предадут — мало. Отвечай ты только за себя…
Однажды вера стоила ему чести, теперь… могла отнять жизнь. И ладно бы только его.
Искандер, все еще находящийся под влиянием собственной откровенности, на вопрос Дариса ничего не ответил. Возможно, и не услышал. Очнулся лишь, когда друг детства продолжил:
— Я дам санкцию на перехват. Но… — Он поднял взгляд на Искандера. Тот едва не отшатнулся, в глазах Дариса царила пустота. — Это все, что я могу для тебя сделать.
Аркон знал, чем может обернуться для него принятое решение, но продолжал сохранять невозмутимость и тогда, когда вместе с Искандером бегло просматривал расшифровку сведений. Кордерам пришлось повозиться, коды взломали с трудом.
Затухший, казалось бы, заговор против кангора продолжал тлеть.
Установившиеся у нас с Дарисом отношения отдавали тухлятиной. Все это замечали, но предпочитали молчать. Искандер — тоже. Не по безразличию, просто принял мой выбор.
Пока шли занятия, аркон был подчеркнуто вежлив, корректен и… требователен, как хороший учитель к подающему надежды ученику.
Сашке и Виталию доставалось не меньше, чем мне, но хватало даже непредвзятого
Касалась она только меня.
Вторую мою ошибку, допущенную во время встречи с Иваром и вольными, дакири не назвал. Я предположила, что он имел в виду возникшие у меня чувства к Искандеру, но задавать уточняющих вопросов, чтобы убедиться, права или нет, не стала. Произошедшего не изменить. А будущее… каждую ночь мы проводили вместе с моим будущим мужем, для тех дней, которые еще не наступили, это должно было что-то да значить.
А вот сам бой мы разобрали досконально. Стоило признать, идея с прошлым опытом оказалась весьма недурна. Обыграли мы его со всех сторон, и за себя, и за тех ребят, что выступали против меня.
В конце концов мне пришлось согласиться со скайлами по поводу сентиментальности. Если бы я атаковала сразу, выведя из расклада хотя бы одного противника, обошлась бы без «Пульсара». Теперь я понимала, почему они предупреждают только раз и практически не дают времени на размышление.
Подобные методы сказывались благоприятно на продолжительности собственной жизни.
— О чем задумалась? — решил напомнить о себе Дарил. Последние полчаса он стоял молча у меня за спиной.
В кангорате мы оказались неожиданно для нас.
Мои надежды на отдых не оправдались. Занятия, попытки в ворохе информации, которой нас щедро снабжал Костас, найти следы Асхана — это расследование я вела вместе с демоном. Еще один ворох — близкий круг кангора, который мы разгребали уже с Рауле и Таласки. Наше противостояние с Игорем — тот чувствовал, что я от него что-то скрываю, общение с отцом, которого мне не удалось убедить, что вся эта бурная деятельность, с центром в моей каюте, ко мне не имеет никакого отношения.
Единственный, кто не лез мне в душу, был Искандер. Причину такой покладистости я знала — он ждал, когда я в очередной раз вляпаюсь, чтобы тут же оказаться рядом.
Стоило признать, что в моей жизни была определенная стабильность — он. Уже этого хватало, чтобы произнести брачные клятвы. Но я продолжала сомневаться. Не столько в нем, сколько в себе.
Где-то в глубине души я боялась изменений. Встречала их как врага, лицом к лицу, но… боялась.
— Любуюсь, — пробурчала я недовольно, рассматривая похожую на луну базу, изображение которой только что появилось на большом экране смотровой палубы.
Три часа назад аркон Дарис объявил, что мы приближаемся к Ирассе — столичной планете кангората и отпустил до окончания торжественных мероприятий, связанных с присвоением мне звания литара. Вместе с подготовкой продлиться они должны были семь дней, после чего мы поступали в его полное распоряжение. Академию переподготовки для старших офицеров возглавлял именно он.