Капитан поневоле

Грог Андрей

– Гликея, – спросил он, – а сколько стоят штурманские инструменты?

– Смотря какие. – Ответила девушка, опуская миску. – Цены очень сильно колеблются.

– И всё же?

– Можно попробовать выкупить мои инструменты у хозяина припортовой гостиницы, вернув ему долг. В счёт моего жалования, разумеется. Они довольно хорошие, и там большая подборка разных карт. Жалко.

– Это мысль. Ладно, завтра попробуем. Ну, а ты, Серёга, опять за старшего остаёшься.

– А вещи в гостинице? – Напомнил товарищ.

– Заберу завтра.

Спать улеглись в своих каютах.

Сергей на матрасе рядом с пушкой, которая занимала почти половину. Утром, позавтракали кашей с солониной и запили водой. Коис озвучил перечень всякой мелочёвки, которую забыли купить, и получив деньги, отправился с несколькими матросами по магазинам. Ему очень польстило доверие капитана. Остальные принялись наводить порядок на судне, раскладывая сваленные вчера в беспорядке вещи. А Саша с Гликеей отправились добывать штурманские инструменты.

Припортовая гостиница была дешёвой, и чистотой не отличалось. Хозяина видно не было, спросили у слуги внизу, который сказал, что тот у себя наверху.

– Я могу сама сходить и поговорить с ним. – Предложила Гликея. – Только денег дайте.

– За сколько вы ему задолжали? – Спросил Саша.

– За десять дней. Это тридцать серебряных.

– Пф… – Фыркнул Саша.

– Но он может потребовать проценты.

– Возьмите шестьдесят. А я здесь подожду.

Но спустя небольшое время Гликея вернулась ни с чем в расстроенных чувствах.

– Этот гад отказывается возвращать мои вещи, говорит, что теперь он их только продаст.

– И сколько же он просит?

– Пять тысяч. Это раза в два больше.

– Ну-ка, пойдём. – И с этими словами Саша направился к лестнице.

Хозяин гостиницы с первого взгляда не понравился ему – типичный хамоватый боров, заплывающий жирком.

– Здравствуйте. Мне нужны штурманские инструменты, принадлежащие этой девушке. – Сразу взял быка за рога Саша.

– Это не её инструменты. – Отрезал хозяин. – Я их конфисковал в счёт неуплаты долга.

– И во сколько же вы оцениваете этот долг?

– В пять тысяч.

– Вы с ума сошли? Как могут тридцать серебряных превратиться в пять тысяч?

– Выбирай выражения, сопляк. – Последовал строгий ответ. – А то я прикажу спустить тебя с лестницы.

Сашу начинала бесить такая наглость. Вообще-то он был при оружии, и уверен, что спустить его с лестницы местным вышибалам не удастся, а жирный боров вот он, достаточно выхватить шпагу и приставить её к горлу хапуги, а потом послушать, как он запоёт. Но жизненный опыт, и далёкие приключения в мореходке, научили его осторожности, а потому он справился с собой, и заговорил абсолютно спокойным тоном:

– Понимаете ли в чём дело. В сложившейся ситуации, для меня действительно было бы проще покинуть ваше заведение, и отправиться за всем необходимым в магазин. Но ваше поведение наводит меня на мысль о вопиющей несправедливости, творящейся под этой крышей, что прямо противоречит заветам Ипни (верховное божество элоев, бог солнца). И мне кажется, что это не единственный случай, который был допущен. А поэтому я склоняюсь к мысли, что мне следует задержаться в этих краях, и простимулировать местных налоговых

чиновников некой суммой, во имя победы добра. – И после небольшой паузы, во время которой глаза толстяка начали вылезать из орбит от удивления, Саша продолжил. – Вам в самое ближайшее время придётся представить убедительные доказательства, в письменной форме, из которых бы следовало, что тридцать серебряных превратились в пять тысяч. В противном случае, вам придётся держать ответ в суде, на который я лично не пожалею денег. А если, вдобавок ко всему, будут найдены и другие нарушения закона, или неточности в ваших документах, то, боюсь, вы не отделаетесь обычными штрафами. И я за этим прослежу, во имя Ипни.

На хозяина было жалко смотреть. Он побледнел и покрылся потом, волосатые пальцы мелко тряслись на зелёной скатерти стола, он весь как-то сжался, и смотрел на Сашу затравленным взглядом.

– Ну, зачем же так. – Выдавил он из себя. – Я могу и пойти навстречу… во имя Ипни.

– Ваше счастье, – назидательным тоном сказал Саша, – что у меня действительно мало времени, а потому я готов закрыть глаза в этот раз на вопиющую несправедливость. Но с условием, что вы пообещаете навести порядок в своих отчётных документах, чтоб хотя бы формально быть чистым перед всевидящим богом.

– Разумеется. – Проблеял толстяк. – Прямо сейчас и начну.

– Но сначала верните вещи этой несчастной девушке.

– Но тридцать серебряных… – Простонал хозяин, не в силах совладать со своими порочными инстинктами.

– Разумеется. – Величественно ответил Саша, доставая небольшой кошелёк со своими личными деньгами и отсчитывая тридцать монет, весивших меньше двух грамм каждая. – Долги надо платить. – И пододвинул по столу монеты к начавшему приходить в себя хозяину.

– А упущенная выгода? – Начал смелеть тот.

– А справедливость? – Вопросом ответил Саша.

Толстяк дёрнулся, как от удара, и вскочил.

– Да, конечно. Извините. – Забормотал он и бросился в коморку, отгороженную от комнаты толстой занавеской.

Саша посмотрел на Гликею. Сказать, что она была удивлена, значит, ничего не сказать. Глаза были, как блюдца. Снова переведя взгляд на занавеску, за которой слышалась возня, Саша достал из-за пояса пистолет, с которым он и раньше умел обращаться у реконструкторов, и взвёл курок, держа оружие под столом. Мало ли что взбредёт в голову этому жмоту? Вдруг выскочит сейчас оттуда с оружием? Но хозяин повёл себя благоразумно, и вышел из каморки с мешком и тубусом, в котором должны быть карты.

– Вот, возьмите. И не держите зла на бедного человека. – Заискивающе проворковал толстяк.

– Проверь. – Бросил Саша Гликее, и демонстративно спокойно убрал пистолет за пояс. Хозяин нервно сглотнул, не сводя глаз с оружия.

Девушка развязала мешок, осмотрела содержимое. Потом проверила тубус, и тихо сказала:

– Всё на месте.

– Тогда, всего доброго, уважаемый. – Важно сказал Саша, вставая. – Надеюсь, больше не увидимся.

– Я тоже. – Пискнул хозяин. Но тут же осёкся под строгим взглядом непонятного гостя, говорившего умные речи. – Простите, святой отец.