Капитан закона
Шрифт:
– Хотелось бы знать, где она сейчас сохнет.
– Я тоже хочу это знать, – чуть не плача, сказала она. – Пожалуйста, найдите ее.
– Вы знаете адрес Кирилла?
– Так на кладбище он…
– Адрес его родителей.
– Родителей? У него отец только. С матерью инфаркт случился, прямо на кладбище. Вы думаете, Ксения может быть там? Я могу позвонить.
Женщина бросилась к телефону, но Богдан ее удержал:
– Не надо никуда звонить. И ходить не надо.
Он уже жалел о том, что завел этот разговор. И нового ничего не узнал, и время
– Если вы хотите, чтобы я нашел вашу дочь, вы не должны ничего предпринимать. Любое ваше действие может обернуться противодействием, вы меня понимаете?
Женщина кивнула, хотя по ее глазам он видел, что ничего она не поняла.
– В общем, сидите смирно и ждите моего звонка.
Богдан выяснил, как зовут отца Кирилла, его адрес, номер телефона. Из дома он выходил с мыслью, что нужно было взять распечатку с этого телефона. Как-то не очень убедительно реагировала Вероника Сергеевна на смертельную опасность, которая могла угрожать ее дочери. Вроде бы и пугало ее это, но в то же время возникало ощущение, что ей известно, как обстоят дела у Ксении. Может, дочь позванивала матери время от времени?
Виктор Николаевич Ясенов имел все основания ненавидеть Фирсова и Касьянова. Из-за этих ублюдков погиб его сын, не выдержало сердце у жены. Как мужчина, он мог взять в руки оружие и отомстить за смерть своих близких. Но, глянув на Ясенова, Богдан тут же откинул в сторону все подозрения. Худой, если не сказать высохший мужчина едва держался на ногах, опираясь сразу на две палочки. Лицо бледное, как у человека, годами вынужденного жить без солнечного света, ржаво-седые волосы всклокочены, на щеках двухдневная небритость; шерстяной спортивный костюм, хотя в квартире далеко не прохладно. Глаза не злые, но холодные, даже ледяные.
– Виктор Николаевич, мне надо с вами поговорить.
Он молча повернулся и, не закрывая дверь, направился в глубь квартиры. Здесь пахло валидолом, мочевиной и безнадегой. Мебель хорошая, на полу и стенах ковры, но все это запущено. Все свободное пространство в гостиной было завешано семейными фотографиями в рамках. Сын Ясенова с младенчества до дембеля, жена в свадебной фате, вся семья в сборе – в студии фотоателье, за праздничным столом, на фоне синего моря… Видно было, что Виктор Николаевич жил воспоминаниями. Или, похоже, доживал.
Он с трудом сел в кресло. Богдан хотел ему помочь, но тот сердито глянул на него.
– Виктор Николаевич, мне хотелось бы поговорить о вашем сыне, – сказал Городовой.
Если судить по множеству семейных фотографий, что бросалось в глаза, мужчина должен был быть рад случаю предаться воспоминаниям. Тоскливо ему здесь, одиноко, а выговориться некому.
– Кто вы такой, чтобы я с вами говорил? – чуть ли не с ненавистью глянул на него Виктор Николаевич.
– Капитан Городовой, уголовный розыск.
– Где вы были, капитан Городовой, когда убивали моего сына? – с презрением спросил мужчина.
Голос у него дрожал, подбородок
– Его убили не в моем районе.
– Я спрашиваю, где вы были, капитан Городовой?
– Думаю, в больнице лежал. С пулевым ранением. В руку. Потом под правую лопатку попали. Тоже бандитская пуля…
– Я не знаю, какая там была пуля, но моего сына убили. И милиция его не спасла. А должна была! Он гражданин страны! Он воинский долг этой стране отдал!..
– Я слышал, его друг убил, – осторожно перебил мужчину Богдан.
– Ложь! Егор ни в чем не виноват! Кирилла убили бандиты!
– А если вы ошибаетесь?
– Я ошибаюсь?! – вскричал Ясенов. – Да эти ублюдские рожи приходили ко мне, угрожали!.. Я знал, зачем и с кем ходил разбираться Кирилл; я мог сказать это на суде, а они требовали, чтобы я молчал.
– А кто именно к вам приходил?
– А те и приходили, которые Кирилла убили!
– Но вы же не могли знать, кто его убил.
– Они Кирилла убили! Они! И никто меня в этом не переубедит!
Голова у Виктора Николаевича продолжала трястись, но при этом не дрогнула ни одна черточка на лице. А взгляд только сильнее заледенел. Он даже не пытался искать объяснения. Знаю, и точка!
– Значит, вы знаете, кто убил Кирилла?
– Знаю!
– И знаете, что этих людей тоже убили?
– Туда им и дорога!
– А откуда вы знаете, что их убили?
– Я этого не знаю. Знаю только, что милиция арестовала Егора, лучшего друга моего сына.
– Где сейчас Егор?
– Нет его здесь!
– Да, он должен сейчас сидеть. Но, возможно, его освободили условно-досрочно.
– Я ничего не знаю.
– Я выясню. Это нетрудно. Сделаем запрос, получим ответ.
К убийству Касьянова подключились все опера отдела, даже Ревякин подъехал со своими ребятами. И без руоповцев не обошлось. Были опрошены чуть ли не все жители домов, прилегающих к месту происшествия, и одна женщина призналась, что заметила на крыше дома человека в черной бейсболке и зеркальных очках. Но видела она только верхнюю половину лица, нижняя была скрыта парапетом крыши. Ни возраст этого человека она не смогла определить, ни цвет его волос. И как он стрелял, не видела. Никто ничего не видел. Возможно, потому, что убийца не выходил из дома. С крыши он мог спуститься в квартиру Ясенова, которая находилась на восьмом этаже…
– Я ничего не знаю.
– Фирсов и Касьянов сломали Егору жизнь. Он мог за это отомстить.
– И я рад, если он это сделал! – отрезал Ясенов.
– Значит, он все-таки был у вас?
– Нет!
– Я знаю, Фирсов и Касьянов надругались над Ксенией. Они превратили ее в тряпку. Они убили вашего сына. Они посадили в тюрьму Егора. К тому же Фирсов убил подругу Ксении. Сегодня как раз девять дней прошло, первая скорбная дата…
– На их руках много крови, – глядя куда-то вдаль, с ненавистью к бандитам сказал Виктор Николаевич.