Капитан Железная Голова (Капитан флибустьеров)

Эмар Густав

— Одевайся, — сказал мексиканец. — Вот зеркало, гребенка, бритвы, мыло, все, что только нужно. Некоторые другие вещицы, которые тебе еще понадобятся, будут у тебя вместе с лошадью.

— Пожалуй, и одеться можно, а ты говори тем временем, И действительно, Бартелеми принялся за свое превращение — да, да, это можно было бы назвать настоящим превращением червя в бабочку.

— Тебя зовут доном Гаспаром Альварадо Бустаменте, — начал дон Торибио.

— Что за чертову кличку навязываешь ты мне?

— Это твое имя на время, пока ты капитан шхуны «Санта-Каталина» из

Веракруса, водоизмещением в двести пятьдесят тон, которая пришла сегодня утром в Картахену прямо из Мексики с грузом европейских товаров на имя сеньора дона Энрике Торибио Морено.

— А это что еще за молодец?

— Я сам.

— Ты?

— Ну да, разве тебе это неприятно?

— Ничуть. Продолжай, это походит на волшебную сказку, — со смехом ответил Бартелеми.

— Сегодня вечером я представлю тебя картахенскому губернатору дону Хосе Ривасу, с которым мы на короткой ноге, и дону Лопесу Альдоа де Сандовалю, командующему здешним гарнизоном.

— Я не настаиваю на этом.

— Зато я настаиваю.

— Очень хорошо. Дальше.

— Это все.

— Как все?

— Да, на первый раз хватит.

— Если я понимаю хоть что-нибудь… клянусь честью, я готов провалиться в тартарары!

— Тебе и понимать не нужно, — перебил дон Торибио. — Когда твое положение будет ясно определено в глазах всех, мы сможем беседовать, когда нам заблагорассудится, а наши торговые дела доставят нам самый естественный предлог.

— Правда, наши торговые дела, черт возьми! — вскричал флибустьер со смехом. — Но при всем том, должен признаться, я очень боюсь.

— Чего?

— Чтоб все эти замысловатые выдумки не привели к заключительной катастрофе.

— Объяснись.

— Я полагаю, что губернатор дон Хосе Ривас — так, кажется, ты назвал его?

— Ну да.

— Дон Хосе Ривас должен знать, что делается в городе.

— Разумеется.

— Портовые смотрители всегда докладывают ему о заходе и отплытии каждого корабля.

— Без сомнения.

— Стало быть, шхуна «Санта-Каталина»…

— Она пришла в порт сегодня утром.

— Из Веракруса?

— Из Веракруса.

— С европейскими товарами…

— На мое имя.

— Так ты действительно богат?

— Всего-навсего миллионер.

Авантюрист посмотрел на своего приятеля невыразимо насмешливо.

— Ага! — пробормотал он почти шепотом. — Убийство мексиканцем богатого торговца алмазами и похищение всего его состояния… эта история, которую рассказывали в Сан-

Франциско-де-Кампече, когда мы находились там, видно, имела основание?

Дон Торибио помертвел.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты слыл за мексиканца уже в Кампече.

— Что ж из того? Разве я француз?

— Правда, и даже бретонец, — продолжал авантюрист со странной улыбкой. — Но в Кампече в то время было немало мексиканцев и без тебя; не станем же углубляться в этот вопрос и положим, я ни о чем не говорил.

— О, я ничего не боюсь!

— Мне ли не знать,

черт побери! Впрочем, это касается одного тебя, а нам лучше вернуться к общему делу. Решено, что шхуна существует в действительности, что она пришла из Веракруса с грузом, принадлежащим тебе, что утром она стала на рейде и называется «Санта-Каталина»

— С удовольствием вижу, что ты ничего не упустил.

— Прекрасно. Но ведь шхуна же пришла из Веракруса не сама по себе — полагаю, на ней был экипаж и, наконец, капитан?

— Само собой! Шесть человек экипажа и капитан.

— Куда же они девались? Уж не сбежали ли все разом — и матросы, и капитан?

— Увы! Мой бедный друг, — вскричал мнимый дон Торибио Морено с добродушно покровительственным видом, — все мы смертные.

— Поговорка мудрая и справедливая.

— Вот что случилось.

— Я слушаю.

— Вчера с борта шхуны завидели берег в столь поздний час, что нельзя было решиться войти в узкий пролив; итак, она была вынуждена лавировать всю ночь, чтоб приблизиться к берегу на рассвете. Около полуночи, при повороте судна, капитан упал в море.

— Бедный капитан! — сказал Бартелеми чрезвычайно серьезно. — И его не удалось спасти?

— Пробовали.

— А!

— Но вот ведь какое роковое стечение обстоятельств! Спустили лодку; четыре человека сели в нее, и лодка с людьми камнем пошла ко дну. От страшной жары расплавилась смола, которой были залиты швы. Разумеется, вода набежала мгновенно — и все потонули.

— Все четверо?

— Все без исключения. Ночь была темная, море неспокойно. На шхуне оставалось всего два человека, как могли они оказать помощь товарищам?

— Вот что называется несчастьем! И к тому же, совсем у цели!

— В двух лье всего-то. Будь светло, их бы увидели.

— В том-то и дело, что ночь была темная, — заметил авантюрист по-прежнему насмешливо, — ты должен признать, что два человека, оставшиеся одни на шхуне, находились в большом затруднении.

— По счастью для них и для «Санта-Каталины», шхуну заметили еще до заката, так как я ожидал ее прибытия с нетерпением. Зная, с каким грузом она идет, я хотел удостовериться в причине, почему она не вошла в канал еще с вечера. Я тотчас отправился к ней в лодке с шестью матросами и часам к четырем утра причалил к судну, которое лежало в дрейфе перед входом на рейд, ожидая помощи.

— Это просто внушение свыше.

— Ты совершенно прав. В ту самую минуту, когда я ставил паруса, из Картахены вышел корабль, державший путь в Кадис.

— В самом деле! Вот что значит случай.

— Единственные два матроса, оставшиеся в живых на шхуне, были до того поражены ужасной ночной катастрофой, что стали умолять меня отпустить их на корабль, который выходил из картахенского порта.

— Разумеется, ты сжалился над этими несчастными и согласился.

— Действительно, так и было. Я выплатил причитающееся им жалование, даже прибавил маленькое вознаграждение, чтобы утешить их в несчастной гибели своих товарищей, и отвез на испанское судно, капитан которого был немного знаком со мной и согласился принять их.