Капитан. На линии судьбы
Шрифт:
Я должна была держаться, перечеркнув те двадцать дней, но как же это было непросто!
Заставив себя оторваться от стены, двинулась в сторону каюты. Я переиграла саму себя. Говорить о Шахине, Иваре и… приговоре в моем наряде, было то же самое, что глумиться над собой.
Когда вернулась, переодевшись в обычную черную форму, в кают-компании ничего не изменилось. Можно было предположить, что они даже не дышали, дожидаясь меня.
— Тарас, налей, — попросила я прямо с порога. Шаре — не алкоголь, разум не мутит. Но зашкалившее
Вот только ангел не поторопился исполнить мой приказ. Чуть дернулся, но тут же вернулся на место, подчинившись тяжелому взгляду отца. Он и подал наполненный до краев кубок.
Придержал мою руку, когда я попыталась опрокинуть напиток в себя. Налил еще два, один подал Искандеру. И только после этого произнес:
— За тебя.
Ответить я ничего не смогла, только усмехнулась.
Жидкий огонь опалил язык, глотку, растекся по телу, словно пытался выжечь все, что мне пришлось перенести. Теперь это казалось закономерным итогом, тогда…
Тогда я просто хотела выжить.
— Шахина интересовала не я — технические возможности скайлов и навигационные координаты Новой Земли. Остальное так… по мелочи.
— Ты уверена в этом? — Отец продолжал стоять рядом. Между мною и креслом, между мною и… экипажем.
Это была глупая ассоциация, но она была. Как и выбор, который мне предстояло сделать. Не сейчас, как только найду Шахина и Ивара.
— Я еще помню, чему меня учили в академии, — усмехнулась я. — Вопросов было много, но настойчивее всего вольный был, когда выяснял у меня подробности последнего заказа. Ну и моих отношений с Искандером. Откуда узнал о контракте, я не знаю, но догадываюсь. Скорее все, слил Тосор. Видно, и его прижали.
— Кому, кроме экипажа, известно о наших отношениях? — вступил в дело канир.
Я была к этому готова. Хоть и слегка напряглась, когда он интонациями дал понять, что для него все произошедшее между нами не стало прошлым.
Смешной! Все эти годы я тщательно скрывала свое имя, лишь бы не создать проблем отцу. Узнай командование, где его дочь…
Я могла ошибаться, но рисковать, проверяя это, не собиралась. Теперь же к титулу канира, который уже стал для меня непреодолимой стеной, добавились адмиральские нашивки.
Пока я ничего не решу… все останется, как есть.
И не важно, что меня к нему тянет. До болезненного ощущения, до стиснутых зубов, сдерживающих стон, до невыносимого желания плюнуть на все и всех и прижаться к нему, отдаваясь во власть его силы.
— Артур Шорн, его помощник, частично Тадеус. Ну и лорд и леди Уэлри, — холодно ответила я, уговаривая себя не реагировать на его присутствие поблизости.
— Он получил ответы?
Я посмотрела на Искандера с грустью. Не мог же он не видеть результаты внутреннего сканирования?!
— Я рассказала все, что знала. Готова была и приврать, если бы помогло.
А память словно и ждала этого
А когда молчание доводило его до ярости, удары следовали один за другим. Не бил только в голову.
Сдалась я на волновике. Мощность была минимальной, боль — адской. Выла не я — каждая клеточка тела.
Почему это оружие считалось под запретом практически во всей Галактике, я ощутила на себе.
— Ты неправильно…
— Не стоит, адмирал, — качнула я головой. — Это уже не первый раз, когда я понимаю тебя неправильно. Как и тогда, сейчас мне твои объяснения не нужны.
Нашу перебранку прервал отец.
— Кто подобрал тебя на Харабе?
Заметив, как напряглись мои мальчики, я повернулась к Дарилу.
— Угадаешь?
Тот ответил почти мгновенно. Но черты лица стали резче, а кулаки непроизвольно сжались — догадался он об этом только сейчас.
— Ивар?
— Ивар, — подтвердила я. — Он решил под шумок толкнуть партию айо клиентам Шахина. Наткнулся на меня случайно, но подвернулась ему я вовремя.
Вот теперь до них всех и дошло, по чьей милости я попала в руки Индарса. Пустые взгляды, внешняя расслабленность, а за всем этим едва сдерживаемое напряжение.
Достаточно только дать команду: «фас!», назвав имена, и мой экипаж этих двоих разыщет, куда бы они ни зарылись, но я молчала, не зная точно, нужно ли это мне.
— Теперь ясно, как ты попала на Таркан, — совершенно нейтрально заметил отец, но в его глазах пряталось бешенство. Как ни скрывал, но я его ощущала. Чувством вины, которым оно отдавалось во мне.
— Если бы не те сведения, которые стали причиной арестов, сейчас бы мы с вами не разговаривали. — Я постаралась, чтобы мой голос прозвучал равнодушно.
Насколько это было возможно.
Перед глазами опять был тот вечер. Разбитые окна, заикающийся от страха продавец, лежащий на столе излучатель, до которого так легко, но невозможно было дотянуться, снятый с меня пояс и… офицер розыска, которого звали Камил Рауле.
Сколько раз в те дни я балансировала между надеждой и отчаянием!
— Почему? — Это опять был Искандер.
— Только не говори, что Индарс не передал вам материалы! — не выдержала я, закричав. Никто из моих не успел. Голос еще затихал в воцарившейся вдруг тишине, а отец уже прижимал меня к себе. Слез не было, но я рыдала. С сухими глазами. — Я не хотела, чтобы он мне помогал, но продолжала верить, что выкручусь и на этот раз. А когда забрали гвардейцы, поняла — все. Ну, думаю, хоть умру, не потянув никого за собой. Молча. А хотелось выть. И никто не виноват, только я сама. Глупо. А потом смотрела в глаза Индарса и кляла себя последними словами. За что ему-то…