Капитан
Шрифт:
— Тебе туда, — пихнул он графа к конвою.
— Что?! — непонятливо озираясь, спросил тот.
— Финита ля комедия. Или, как говорили наши предки, сколько веревочке ни виться, конец все равно будет!
Пан Анджей несколько раз сморгнул, как будто пытаясь сбросить наваждение, но не тут-то было. Все: и морозный воздух, и снег под ногами, и жандармы в светло-серых шинелях и барашковых шапках с голубым околышем — были настоящими и не собирались никуда исчезать.
— Не может быть! — потрясенно прошептал предатель.
Последовавшие
Судорожно скользнув в «сферу», он попытался найти слабое место в возникшем вокруг него кольце, но лишь окончательно убедился, что игра закончена. На всех нижних чинах конвоя — защитные амулеты, командуют ими по меньшей мере трое одаренных, но самое главное: совсем рядом с ним стоит этот мерзкий ублюдок, сила которого, как успел убедиться Оссолинский, превосходит все мыслимые пределы.
— Добро пожаловать на родину, — бесстрастно заявил Март, еще раз подтолкнув родственника.
— Ты! — проскрипел зубами тот, но больше ничего сказать не успел, поскольку подскочившие жандармы привычным движением заломили ему руки и потащили к бронированному воронку, не давая сделать ни одного лишнего движения.
— Получите и распишитесь! — криво усмехнулся Колычев.
— Его высокопревосходительство, — не принял шутки командовавший операцией подполковник, — упоминал о бумагах, которые вам следует передать.
— Извольте, — кивнул Март, доставая с заднего сиденья знакомый портфель и картонную коробку с остальными документами.
— Это все? — пристально посмотрел на Марта жандарм.
— Пока да, — пожал плечами молодой человек. — Все доброго!
— Честь имею!
Когда-то очень давно еще прошлый император Николай Александрович Романов счел необходимым, чтобы его дети изучали не только юриспруденцию как таковую, но и правоприменительную практику. То есть работу полицейских, следственных и судебных органов. Для чего им был прочитан соответствующий курс лекций. Криминалистику наследнику престола и его братьям преподавал Джунковский. Взойдя на престол, государь не забыл бывшего наставника, и одной из привилегий престарелого генерала была возможность попадать к своему бывшему ученику без предварительного доклада.
Сегодня он воспользовался этой возможностью и преподнес его величеству весьма любопытный меморандум.
— Подлинность документов проверена? — высоко приподнял бровь царь, бегло просматривая бумаги.
— В этом нет никаких сомнений!
— А Оссолинский?
— Я и раньше не сомневался в его измене, а теперь у нас есть и доказательства, и он сам!
— Интенсивные допросы проводили?
— Нет надобности.
— Что?
— Есть подозрение, что подобный допрос провел наш герой!
— А он способен на такое? — изумился император.
— Боюсь, что не только на это, ваше величество!
— Но ведь пока он полезен?
— Более чем. Пилот, инженер, оружейник и целитель в одном лице. Такие таланты — редкость!
— Кстати о целительстве. Государыне явно лучше. За эдакую услугу следует наградить…
— Несомненно. Но если ваше величество позволит мне дать совет, то пожалуйте его избранницу. Это позволит избежать излишней огласки и будет приятно не только юному Колычеву, но и…
— Колчаку? — быстро спросил царь.
— Преклоняюсь перед вашей проницательностью…
— Оставьте эту лесть, сейчас не время. Впрочем, мне нравится ваша идея, однако нельзя же оставить мальчишку совсем без награды?
— Разумеется. Кстати, доктора Крылова тоже неплохо бы отметить.
— Он, кажется, не слишком благонадежен?
— Это было давно. Павел Александрович успел перебеситься и даже, я бы сказал, остепениться. К тому же царское благоволение наверняка оттолкнет от него бывших единомышленников, а сам он почувствует признательность.
— Ваши бы слова, да Богу в уши! — недоверчиво покачал головой царь. — Сколько их таких, которым следовало «чувствовать признательность», а они при каждом удобном случае гадят, и ладно бы только на меня, но ведь и на Россию!
— Вы и есть Россия! — не смог удержаться от верноподданнического возгласа генерал.
— Это да, — милостиво кивнул в ответ император.
— Если уж зашел разговор… — нерешительно начал Джунковский.
— Вы о чем?
— Об Оссолинском. Какие будут повеления на его счет?
— Сложный вопрос. С одной стороны, изменника необходимо предать суду и примерно наказать, с другой — об открытом процессе не может быть и речи. Слишком велик позор. Представитель древнего рода, богач, да еще и одаренный, и вдруг изменник. Нет, огласка совершенно недопустима!
— В представленных Колычевым документах упоминаются многие высшие сановники Империи, замаранные сотрудничеством с британцами.
— Куда вы клоните?
— По странному стечению обстоятельств эти же самые люди выступали ходатаями по делу о наследстве семейства Колычевых.
— За Оссолинских просили? — высоко приподнял бровь царь.
— Именно.
— Расследование необходимо продолжить. Но тайно! А уж там посмотрим, кого в отставку, а кого в меценаты…
Услышав про меценатство, Джунковский едва заметно улыбнулся. Это было изобретение его ученика. Он редко прибегал к конфискации имущества у замешанных в неблаговидных поступках сановников. Чаще дело кончалось отставкой и крупным вкладом в особый императорский фонд. Обычно не менее десятой части состояния, хотя случалось, что жертвовали и половиной.