Капкан для Бешеной
Шрифт:
Вот теперь началась настоящая суматоха, предварявшая нешуточную гульбу. На подмогу Виолетте неведомо откуда возникли две девахи в черных платьицах с белыми передничками, и все трое, в момент застелив стол скатертью, принялись уставлять его яствием и питием. Волхович увивался вокруг, с гусарской прямотой похлопывая по разным местам и призывая упасть-отжаться (на что никто не обращал внимания). Даша не без тоски во взоре посмотрела на вожделенные часы, отошла и присоединилась к остальным, перебравшимся пока в уголок, чтобы не мешать проворным официанткам или кто они там.
– Полковник, ваше благородие! – громко позвал
– А я знаю, – сказала Даша столь же непринужденно. – Сама служила, представьте.
– Да? В чинах?
– Какие там чины, – сказала она чистую правду. – В связистках.
– А теперь?
– А теперь опять на телефоне. Во вневедомственной охране. Аж прапорщик.
– И есть перспективы?
– Ага. Повезет, буду старшим прапорщиком.
– Это же грустно.
– Чем богаты, – пожала она плечами.
К тому времени она успела украдкой рассмотреть собеседника – искусство, доступное даже не обремененным погонами женщинам. Лет сорока пяти, но ни малейших признаков лысины, крепкий, уверенный в себе мужик – уверенность спокойная, без лишнего суперменства. Такой и в самом деле способен играть первую скрипку, под которую поневоле пляшут и Стольник, и ввергнутый в узилище Камышан. Стольник и сейчас выглядит зажатым, как устрица, у которой пытаются плоскогубцами выдрать жемчужину.
Как ни удивительно, пьяный полковник расслышал их разговор. Оставив облегченно вздохнувших служанок, придвинулся к Даше и браво предложил:
– Переходите ко мне, звезда моя, враз перепрыгнем через пошлых прапорщиков и соорудим звездочки побольше с одним просветиком…
– Мерси, – сказала Даша. – Всю жизнь крови боялась, так что с медициной связываться погожу…
Полковник заржал, загадочно похмыкал и вновь кинулся к столу, вопя:
– Виолетта, упала-отжалась! Не манерничай ты с колбасой, кромсай ее, родимую, ломтями погрубее, русские, чай, люди!
– Вообще-то, он не особенно и шутил, – сказала Даше женщина по имени Марина. – Он может и устроить. Так что имейте в виду. Эти его змеюги на петлицах – чистой воды камуфляж. Как у всех особистов.
Полковник, не оборачиваясь, рявкнул:
– Мариночка, автокатастрофу устрою! Не болтай, враг не дремлет!
– Кто кому устроит… – бросила она с пьяным нахальством. – Нынче вам, мон колонель, не тридцать седьмой и даже не восемьдесят пятый… Пойдемте за стол, господа? Душу пора оросить…
Даша оказалась меж Стольником и Романом. Стольник, видимо, до сих пор не выработал должной линии поведения – то бросался наполнять ее бокал, то сидел надувшись, словно мышь на крупу. А взгляд Романа она ощущала на себе все чаще – чисто мужской заинтересованный взгляд, если здесь и была игра, он должен быть великим актером. Сейчас она уже могла сказать со всей уверенностью: это его голос раздался в трубке во время обыска у Камышана, именно он, а не выдававший себя за него рвался
Правда это еще не повод для опасений. Подобные Роману люди сами никогда никого не убивают. Да и не за что ее пока убивать. А вот за Стольника могут потом взяться – если все же знают, кто она такая. Но это уж, цинично выражаясь, его проблемы, оно и к лучшему, послужит живцом…
Остальных она тоже успела рассмотреть, прокачать и оценить. Лощеный джентльмен средних лет по имени Влад не являл собою никаких психологических загадок – быстро стало ясно, что он собирается, не выпендриваясь и не шумя, хорошо поесть, хорошо выпить, а потом повести в постель одну из девочек, в каковую программу изменений вносить не намерен, выполняет ее старательно, как отбойный молоток.
Две девочки, Юля и Надя, тоже не представляли собою бинома Ньютона. Со вкусом одеты, при золотишке, разговор могут поддерживать самый светский – но мечены неизгладимой печатью если не эскортниц, то все равно профессиональных девочек для застолья.
Женщина по имени Марина была несколько загадочнее. Если Надя с Юлей светскими дамами не выглядели как раз из-за того, что чересчур уж казались подчеркнуть эту самую светскость, Марина, годами пятью старше Даши, как раз и выглядела настоящей дамой: платье из разряда простеньких на вид, но ужасно дорогих, драгоценности интересны не глупым обилием золота, а изящной работой, в манерах – ленивая непринужденность хозяйки жизни. Даже полковник, стремительно надиравшийся, задевать ее опасался – ибо был пару раз пригвожден к позорному столбу язвительнейшими репликами, облеченными в безукоризненно вежливую форму, после чего лишь смущенно фыркал, но устроить аварию уже не грозил. Даша уже была уверена, что Марина не соврала насчет истинной профессии Волховича – а это прибавляло загадок. Равно как и безнадежности – если полковник похитил Ниночку, выполняя прямые служебные обязанности, если военные играют какую-то свою игру, к ним не подберешься…
– В честь чего вечеринка? – спросила она у Романа, спохватившись, что выглядит чересчур уж задумавшейся. – Или – просто так?
– Тысяча лет русского рэкета, – усмехнулся он.
– Это как?
– Знаете, кто на Руси был первым, официально зафиксированным в документах рэкетиром? Князь Игорь. Только не тот, про которого написали «Слово» и оперу – муж Ольги и отец Святослава. Все классические детали соблюдены – заявился к древлянам, взял законную дань, потом вернулся и стал, говоря современным языком, гнать беспредел, требовать еще. Древляне обиделись, забили стрелку, устроили разводку, да ненароком и прикончили…
Даша тоже усмехнулась:
– Ну, если уж проводить параллели, то стрелку уже потом забила княгиня Ольга, когда спалила древлянскую столицу… Господи боже мой, выходит, наша история писаная с рэкета и начинается? С града Коростеня?
– Ничего, западноевропейская тоже, – утешил ее Роман. – Все эти германские вожди, которые приходили к Риму и требовали отстегнуть от доходов… Не меняется человечество. А вы, я вижу, далеко не так просты – помните, что Ольга жгла град Коростень…
– Помилуйте, я и не прикидываюсь дурой, – сказала Даша. – Какая есть. А про Коростень я совсем недавно в книжке читала – такой пухлый боевичок, на обложке голая девка с мечом… Постойте, а разве Игоря тысячу лет назад замочили? По-моему, раньше…