Капкан для Бешеной
Шрифт:
На Фаину она не возлагала ни малейших надежд: либо не окажется дома, растворится в воздухе – в последнее время не один человек ухитрился раствориться в воздухе, – либо станет все отрицать. И уличить, ее нет ни малейшей возможности – эскулап подробно обрисовал картину идеального убийства, о котором классики детективного жанра и не подозревали, напрочь его отрицая. В Шантарске бы им пожить вместо благополучной Англии или уютного Чикаго, по сравнению с нашими городишками являющего рай земной…
От бессилия сводило скулы.
Глава
Брачные танцы волков
Солнце вот-вот должно было нырнуть за верхушки стылых елей, так что поперек дороги уже протянулись черные тени. Даша перешла на ту сторону, строго придерживаясь одной из теней, словно пешеходного перехода, – сама не знала, почему. Не останавливаясь, миновала Гукасова, говорившего с пожилым водителем светло-серого новенького «москвича». Гукасов был невозмутим, у седого руки тряслись не на шутку. Видимо, это он и звонил. А значит, ничего интересного не расскажет – ехал на дачу, увидел…
Почему-то вспомнился Кухарук. Ах да, конечно. Нехитрая логическая цепочка: Кухарук – партизаны – засада…
Должно быть, примерно так и выглядела немецкая автоколонна, угодившая под огонь партизанской засады. Длинная синяя «вольво» стояла наискосок, задними колесами удержавшись на дороге, а смятым в гармошку передком уткнувшись в могучий ствол ели – кора прямо-таки срублена ударом, белеет глубокая рана, капот усыпан щепой. Ни одного целого стекла не осталось, расхлестаны в крошево, торчат треугольные осколки, в проеме виднеется черноволосый затылок.
На другой стороне дороги, чуть подальше, – новенькая «тойота» дурацкого сиреневого цвета. Она шла второй, а потому второй и попала под огонь, и ее пассажиры успели что-то предпринять, когда шофер затормозил, – распахнули дверцы, один даже успел выскочить на дорогу.
Где и лежал, разбросав руки, подтянув колени. Он выглядел чуточку нелепо, неестественно, как всегда выглядит труп. У конвульсивно сведенных пальцев валялся черный «Макаров» и неподалеку, Даша рассмотрела, две стреляных гильзы. Надо полагать, это было единственное, чем успели ответить подвергшиеся нападению, – два пистолетных выстрела…
Методично вспыхивали блицы. Шла спокойная муравьиная суета – меж двумя линиями оцепления, блокировавшими отрезок дороги с двух сторон, деловито перемещались так называемые представители силовых структур. Большей частью в цивильном. Даша многих узнала. Все шло, как обычно: слетелись орлы из РУОП, орлы из прокуратуры, орлы из ФСБ. Орлиное воинство, усиленное разнообразнейшими экспертами и приехавшими по обычаю чинами, демонстрировало деловитой суетой, что неотвратимость возмездия, возможно, и является пока что светлой мечтой, зато неотвратимость скрупулезнейшего расследования, будьте уверены, обеспечена…
Самой ей делать здесь было совершенно нечего – не стоять же над душой у занятых конкретным делом людей. Она отошла к обочине, вытащила сигарету, прикрыла ладонями трепещущий язычок пламени. Поодаль повизгивала овчарка, кружась у крайних деревьев: цепочка ямок-следов в рыхловатом весеннем снегу, Даша видела отсюда, обрывалась у дороги. Проводник
Рядом оказался Чегодаев, во всегдашнем черном пальто, с непонятным выражением на хмурой физиономии.
– Беклемишев там? – спросила Даша.
– Ага, в «вольво». Это не «стрелка» – им примитивно устроили засаду и посекли из автоматов все живое. Вполне вероятно, встречная машина вдруг резко встала поперек дороги – там вроде бы есть симптоматичный след покрышек… – он заперхал тяжелым кашлем курильщика. – Вот только как-то не выглядят покойники безвинными жертвами нападения – в машинах целый арсенал, там у них четыре автомата, а пистолетов и вовсе несчитано. Бек мчал на разборку, ручаться можно, но его, похоже, ухитрились опередить. С двух сторон в лесу стояли автоматчики – вон там и там россыпи гильз. Знали, что он едет, и знали куда… И еще, такое у меня впечатление, знали, что ничего хорошего от встречи ждать не придется, – поливали, как из лейки…
«Ну конечно, – подумала Даша. – Не удержал его Фрол, где тут было удержать, когда он узнал, что Женя умерла. Выходит, он должен был точно знать, кто все это устроил? Дорога эта ведет к поселку роскошных новорусских дач – но и к „Золотой пади“ тоже, совсем недалеко поворот на „Падь“… врагу своему не пожелаешь столкнуться в подобной ситуации с разъяренным Беком…»
Вообще-то, на месте тех, кто начал массированную атаку на шантарских «черных баронов», она организовала бы подобную мясорубку, даже не дожидаясь, когда Бек кинется в бой. Согласно неписаной табели о рангах, Бек был самой крупной фигурой после Фрола. Поторопился Бек. Подставился. В городе, в окружении охраны, могли и не достать. Вот и гадай теперь: то ли Женю убрали оттого, что много знала, то ли исключительно для того, чтобы привести его в состояние амока и подловить? А может, все сразу?
– Ну что, Дарья Андреевна? – сказал Чегодаев. – Начинается веселая жизнь, а? Пошли переделы… Можно вам задать нескромный вопрос?
– Попробуйте, – равнодушно сказала она.
– Ваши ребятки прессовали Камышана?
– Ни капельки, – сказала Даша. – Можете верить или не верить, мне, откровенно говоря, наплевать. Я вам одно скажу: мне это его скоропостижное признание было совершенно не нужно. Даже наоборот: только-только кончиками ногтей ухватила ниточку, как этот сукин кот преподнес сюрприз…
– Значит, его признанию вы не верите?
– Нисколечко. Чистейшей воды самооговор. Кто-то был в квартире Монро, запрограммировал видак, а возможно, и шкатулочку перевернул, чтобы мы, не дай бог, не приняли происшедшее за несчастный случай… Можно, теперь я задам вам нескромный вопрос? На вас не пытались давить из Большого дома? После того, как все материалы на Камышана вкупе с признанием перешли к вам?
– Не пытались, – сказал Чегодаев. – Это-то и есть самое удивительное, вам не кажется? Господин губернатор и пальцем не шевельнул, чтобы выручить верного помощника, – а ведь он к Камышану относился весьма даже неплохо.