Капкан для лисы
Шрифт:
— Вы можете пройти, — голос девушки вернул меня в реальность.
— Неужели!
Я шагнула к двери: «Мизоч Модест Ицхаковиц» — прочитала я на табличке. Имечко я уже слышала, но прочитать его вкупе с фамилией — совсем другое дело. Ужас какой то, пожалуй, больше никогда не буду жаловаться на свое имя.
Хозяин кабинета был абсолютно точной копией того образа, что я себе нарисовала, сидя в приемной: за пятьдесят, жиденькие седые волосы достают до плеч и завиваются на концах, впечатляющие залысины, маленькие глазки резко контрастировали
Судя по тому, как активно он ко мне подскочил и начал пожимать руку, мой вид пришелся ему по душе.
— Добрый день, добрый день…? — повторялся он с вопросительной интонацией.
— Сентябрина Евгеньевна, — кое-как высвободив свою руку, ответила я.
— Проходите, садитесь, — он подвел меня к креслу, сам устроился напротив, — Танечка сейчас организует нам чаю. Или вы предпочитаете что-нибудь покрепче?
— Чай сгодится.
— Отлично. Позвольте сделать вам комплимент: встретить такую красивую девушку как вы — большая удача, — протянул Модест Ицхакович, вместо того, чтобы поинтересоваться, кто я такая и за каким чертом меня сюда принесло.
— Какое странное заблуждение, полагать, что красота — это добро, — процитировала я, — И, если вы не против, я бы перешла сразу к делу.
— Не против.
— Полагаю, вы слышали о Розе Мерсер? Она владеет театром в Лондоне, так же она одна из ведущих актрис.
— Что-то припоминаю, — потирая подбородок, соврал этот еврей. Если он начальник факультета актеров, дела тут плохи, потому как из него актер никудышный.
— На самом деле, мы владеем театром вместе. И сейчас готовим новый проект, — в свою очередь вдохновенно врала я. Хотя, не все из сказанного было враньем: Роза на самом деле моя подруга, и театр на самом деле наш общий, вот уже почти два года как. Подруга уже давно зовет сыграть что-нибудь на сцене по старой памяти, но семейные дела не отпускают надолго.
Далее я коротко описала постановку, весьма обтекаемо поведала о самой Розе и пару раз даже перешла на английский, для убедительности. Минут через десять мое вдохновение подошло к концу, а глаза Мизоча съехались у переносицы. Очаровательно улыбнувшись, я ждала, когда дядя немного отойдет.
— Так я не понял: вы моя бывшая студентка?!
— Само собой, — приврала я.
— И вам нужна наша помощь?
— Вы — моя единственная надежда. С вашим опытом и талантом…
— Знаете, а я сразу понял, что вы актриса: такая красота должна быть показана всему миру, иначе он многого лишится.
— А вы льстец, Модест Ицхакович, — подмигнула я, каким-то чудом не сломав язык.
— Мы оба знаем, что это не лесть, Сентябрина Евгеньевна. Странно, что я вас совсем не помню в качестве студента, а вас трудно не заметить.
— Мой папа — пластический хирург, — отрезала я, дабы избавиться
— Оу, — лицо его вытянулось и он стал присматриваться ко мне, как будто надеялся обнаружить следы пластики.
Пора было переходить к делу:
— Я бы хотела заполучить несколько молодых талантов, из числа выпускников или студентов. За этим я и здесь. Разумеется, ваша помощь не останется без вознаграждения.
— Да бросьте, какое вознаграждение! — махнул он рукой, но глаза алчно заблестели.
— Ну, я щедрая девушка, — подмигнула я, потом положила перед ним фотографию лже-Анны в образе «из салона», — На самом деле, меня очень интересует эта актриса. Я видела ее игру пару раз, и под впечатлением. Думаю, она училась у вас?
Он взял фотографию и некоторое время внимательно ее разглядывал:
— Честно говоря, не припоминаю. Обычно всех самых талантливых я знаю в лицо, знаете ли, и после выпуска мы поддерживаем связь: наш мир тесен, сами знаете. Возможно, ее талант раскрылся уже после, всех своих выпускников я помнить не могу… — судя по виду, Модест Ицхакович был крайне разочарован тем, что не смог мне помочь.
— Не расстраивайтесь, — подмигнула я, — На самом деле я все равно рассчитывала побеседовать с преподавательским составом, мне же нужны и другие таланты.
— Конечно, конечно!
— Вы организуете нас встречу, пока я здесь?
— Все, что угодно, моя дорогая.
— Отлично, тогда я прямо сейчас с ними и потолкую, — решила я не тянуть кота за хвост, распивать чай мне уже надоело.
— Я скажу Танечке, она вас проводит до кафедры. Я пока позвоню и обеспечу вам полное сотрудничество моих коллег.
— Спасибо, Модест Ицхакович!
— Полно те, зовите меня просто Модестом, — он поцеловал мою ручку и проводил к двери, дав Танечке подробные инструкции.
Жулик не подвел, на кафедре меня поприветствовали как родную. Попытались еще раз напоить чаем, но я отказалась: на самом деле я вообще не люблю чай, а пить его из пакетика — и вовсе кощунство. Я пробыла на кафедре никак не меньше часа, поговорив практически со всеми (кроме какой-то Марьи Игнатьевны, которая была в отпуске и Николая как-то там, он на больничном). Никто из них не смог припомнить лже-Анну, хоть я и продемонстрировала ее обе фотографии. Незнание ее имени еще больше осложнило поиски.
Спустя час я не без труда покинула приветливый коллектив: на вопросы я там отвечала куда больше, чем их задавала. Оказалось, что некий Борис слышал про Розу, и понеслось… в общем, еле ноги унесла.
Что ж, стоило признать поражение: лже-Анна здесь явно не училась. Это было обидно, потому что я делала ставку именно на этот университет. Оставалось надеяться, что Ромке повезет больше. Устроившись в кафе напротив, я ему позвонила:
— Ну что, как тебе местный университет? — довольно быстро отозвался Ромка.