Капкан для невесты
Шрифт:
Поэтому я просто поднимаю девчонку на руки. Она от изумления ахает, а потом возмущается:
— Не лапайте меня! Прилюдно…
— То есть вопрос лишь в присутствии посторонних? — ухмыляюсь. — Хорошо, я запомнил!
— Нет!
— Все, спор закончен. Едешь молча! — опускаю девушку в салон.
— Если я умру, это будет на вашей совести! — успевает пискнуть и замирает перепуганным комочком.
Едва дышит.
Точно зверек.
— Боишься?
— Нет, — шепчет. — Просто знаю, что вы водите
— Я буду ехать осторожно. Не бойся.
— Мы чуть не убились.
— В этом была вина того парня. Есть протокол. Я дам его тебе прочитать!
— Вы могли всех подкупить… — часто дышит Камилла и ерзает по мере приближения к машине.
— Тебя рвало на обочине. Укачивает на заднем сиденье?
— Да.
— С этого и надо было начинать! — пересаживаю ее на переднее сиденье.
Между прочим, сделав это, переступаю через себя. Буквально.
Не люблю, когда кто-то из женщин ездит со мной на переднем сиденье. Слишком много воспоминаний, которые для меня дороги.
Глава 5
Довлат Лорсанов
Девчонка сидит по правую руку, на переднем сиденье. Сразу в салоне становится теснее. Стены автомобиля будто сжимаются, даже воздух — другой. Теперь он пахнет духами — слишком цветочными, слишком навязчивыми, слишком сладкими.
Еду я значительно медленнее, чем до аварии. Но это не мешает Камилле охать и ахать на каждом из поворотов. Дорога со множеством поворотов, в каждый из которых машина вписывается идеально, но все равно: новый поворот вызывает одну и ту же реакцию.
Камилла вжимается в кресло, хватается за подлокотники, ахает и причитает едва слышно:
— Хоть бы на этот раз не разбиться!
Или что-то в этом роде.
У меня вот-вот начнется нервный тик. Она словно нарочно выводит меня из себя, испытывая выдержку на прочность.
Я думал, что меня ничто из себя вывести не сможет, но она — выводит. Выводит и возбуждает тоже, дрянная девчонка! С такой развлечься — самое то. Но влюбиться в такую глупышку взбалмошную просто невозможно.
Автомобиль выезжает на ровный участок дороги. Впереди ни одного поворота почти до самого дома.
— Мы едем за город? — уточняет Камилла осторожно.
— Да, так и есть. Мой дом находится за городом.
— И каждый раз так далеко ездить придется? — ахает, округлив большие глаза.
— Переживаешь за учебу? Или за танцы? Скорее, за второе? Готов поспорить, костюм для танцев ты забросила в сумку первым.
— Спорить не о чем, так и есть. Но теперь даже не знаю, получится ли у меня танцевать когда-нибудь! — вздыхает трагически Камилла.
Актриса.
Вот она кто…
Ей нужна публика для выступлений.
Ведь, вздохнув протяжно, она стрельнула глазками в мою сторону, чтобы оценить произведенный эффект.
Если эффекта не будет, то сама
— Между прочим, вы договор нарушаете! — осмеливается возмутиться козявочка.
Грудь поднимается и опускается быстрее, чем до этого. Пульс незаметно ползет строкой вверх, участившись.
— Вы говорили, что позволите мне танцами заниматься, а это, что, по-вашему?
Юная красавица приподнимает длинную юбку и задирает правую ножку, опустив ее прямиком на панель.
Ткань юбки ползет вверх, обнажая припухшую щиколотку, стройные, но сильные икры, привыкшие к физическим нагрузкам.
Я привык к женщинам, с которыми нет проблем в постели: быстрые, легкодоступные, откровенно раздетые. Обнаженное женское тело — больше не табу, его открыто демонстрируют на каждом шагу.
Но все же в том, как Камилла задрала ногу, демонстрируя травму, есть что-то волнующее и запретное.
Спокойная кровь разогревается, наполняется предвкушением и азартом.
Разумеется, Камилла придерживает движение юбки, не позволяя ей задраться до самых колен, а то и выше.
Но все же это недопустимо в тех рамках, в которых Зумрат планировал воспитывать дочь.
— Разве мы не договаривались, что вы не будете запрещать мне заниматься танцами?
— Я и не запрещаю.
— Моя травма не позволит танцевать. Не знаю, как долго. Вы в этом виноваты. Помеха для танцев.
— Это другое. Случайность.
— И как часто будут происходить подобные случайности?!
— Столько, сколько будет угодно ему, — показываю пальцем в небо.
— Как удобно, списать все несчастья на небеса, провидение и случай! — кривит полные губы капризно.
Но кажется, расстроена она по-настоящему, не рисуясь.
— Не драматизируй. У тебя ушиб. Пройдет за два-три дня. Врач осмотрит для пущей убедительности, но я уверен, что не ошибся.
— Вы большой специалист по травмам? Есть то, чего вы не умеете, не знаете и не можете достичь?
— Возможно, — отвечаю уклончиво.
— А я знаю, что это! — едва не подпрыгивает от нетерпения поделиться своими соображениями. — Чувство сочувствия и скромности. Они вам незнакомы.
Я едва не отпустил в ее сторону каплю сочувствия, но после этих слов передумал. Зачем? Кажется, она нарочно пытается вывести меня из себя, прощупывает границы дозволенного? Зря, девочка. Ох, как зря…
— Не каждый день удастся выбираться в город. У меня так точно нет времени возить тебя туда и обратно! — расставляю все точки над i. — Есть возможность жить в городе. Рабочие заканчивают ремонт в моей квартире. Могу и поторопить их, чтобы закончили скорее, подключив дополнительную бригаду. Но есть ли в этом смысл?