Капкан для оборотня
Шрифт:
— Бокалы и рюмки в том шкафчике, — Алиса взяла с кровати сумочку и, прихрамывая, заковыляла к столу.
— Зачем вы встали? Я бы вам помог… — Барсентьев бросился, чтобы поддержать ее.
— Ну, вы же сказали, что у меня все в порядке, — Алиса присела на стул.
Барсентьев взял бокалы, рюмки, салфетки, разместил их на столе и открыл шампанское.
Он решил не тянуть.
— А водки вы не хотите? — Алиса подняла вторую бутылку с шампанским и вгляделась в этикетку.
— Нет, до семи вечера и после двенадцати ночи я крепких напитков
— Я вас попрошу, — обратилась она к нему, слегка поморщившись, — страшно разнылась коленка, зря я сама прошлась… Возьмите, пожалуйста, полотенце на кровати, сложите вчетверо и намочите холодной водой. Только спустите ее подольше, с минуту пусть течет, чтобы была ледяной. Приложу компресс к коленке… И прихватите с собой тарелку с клубникой, тоже сполосните ее водичкой.
Барсентьев взял клубнику и полотенце, и направился в ванную комнату.
Она хочет остаться одна. Подать знак кому-то? Ну-ну…
Он пустил воду на полную мощь, а сам выглянул в щелку неплотно прикрытой двери. Из нее была видна боковая стена, прилегающая к той, возле которой стоял стол. А на стене висело большое зеркало, почти до пола, которое прекрасно отражало и стол, и все, происходящее рядом с ним.
Алиса воровато посмотрела в сторону двери, ведущей в ванную комнату, и быстро раскрыла свою сумочку. Отвинтив пробку у какого-то темного пузырька, она лихорадочно плеснула из него в бокал Барсентьева и, сунув туда мизинец, проворно размешала содержимое бокала. Пузырек, завинтив, забросила опять в сумку, положила локоть на подоконник и придала томное выражение своему смазливому личику.
— Опытная особа, — вздохнул Барсентьев.
Он уже совершенно успокоился и был готов к любым неожиданностям. Так бывает даже у опытных солдат на войне — до боя все испытывают волнение и страх, но начинается заваруха, и все приходит в норму — каждый действует в полную меру своих сил и способностей.
Меня хотят усыпить? Или даже отравить?
Он честно переждал положенное время, вернулся и сел за стол, поставив на него помытую клубнику и отдав Алисе компресс.
— You are welcome to our pleasant party, Alis! — иронично произнес он.
— Что? — не поняла женщина.
— Я говорю: «добро пожаловать на нашу милую вечеринку», — повторил Барсентьев по-русски, — она ведь будет весьма милой, не правда ли?
— Чокнемся за мужественного рыцаря и мое здоровье, — Алиса выжидающе посмотрела на Барсентьева невинными зелеными глазищами.
— А вы знаете, откуда пошел этот обычай чокаться? — он повернул бокал к окну, наблюдая игру шампанского на свету.
— Нет. Откуда?
— Еще с древности. Чокаясь кубками, наполненными вином, люди с силой ударяли их друг о друга, с тем, чтобы часть вина переплескивалось из одного кубка в другой. Тем самым хозяин показывал гостю, что у него нет черных намерений, и он не подсыпал
— Любопытный обычай, — женщина ответила ему чистым и безобидным взглядом.
«Ну и выдержка», — невольно восхитился про себя следователь и продолжал вслух, — а в средневековой Италии, славившейся своими отравителями, — он снова заглянул ей в глаза и продолжал, сделав ударение на следующем слове, — и отравительницами, появился еще более усовершенствованный обычай. Гость в любой момент имел право предложить хозяину обменяться кубками с их содержимым.
Алиса молчала, глядя на Барсентьева непонимающими глазами.
— Вы не против, если и мы проделаем этот ритуал? — предложил он.
— Давайте, — просто ответила она и протянула ему свой бокал.
Сбитый с толку Барсентьев отдал ей свой.
«Что, за чертовщина, уж не привиделось ли мне это», — мелькнула у него мысль.
— Вначале вы. Дама после кавалера.
Неужели отравлена вся бутылка? Барсентьев недоумевал:
«Я же сам ее открывал. Это настоящее французское шампанское. Они на меня не поскупились…»
И Барсентьев не выдержал:
— Что вы прикидываетесь, Алиса, или, как вас там?..
— Можно просто Аля…
Барсентьев схватил с подоконника ее сумочку и вытряхнул ее содержимое на стол:
— А это что? — он взял двумя пальцами выпавший вместе с другими мелочами темный пузырек и поднял его на уровень ее глаз.
— Клофелин, — спокойно ответила женщина.
— Я вижу, что клофелин, — Барсентьев сам уже успел прочесть название, — но зачем это вам? — он сорвался на крик.
— Я страдаю давлением и иногда принимаю это лекарство.
— А для чего вы вылили больше половины его содержимого в мой бокал? Понизить свое давление?
— С чего вы взяли?
— С чего? Да я видел это собственными глазами!
Барсентьев окончательно разозлился, сгреб ее подмышку и поволок к кровати.
— Что вы делаете? — она начала слабо отбиваться.
Барсентьев сорвал с кровати одеяло, бросил Алису поперек кровати и в секунду спеленал ее простыней, как ребенка. Затем он закутал ее еще и в одеяло. Из получившегося кокона была видна лишь голова женщины и ее ноги чуть ниже колена.
Этому нехитрому приему обучил Барсентьева спецназовец.
Барсентьев знал, что такая упаковка парализует волю человека. Для пробы он как-то сам попросил завернуть его в большой ковер — ощущения, мягко говоря, были не из приятных. Абсолютная беспомощность, самому не распутаться.
Алиса испуганно вытаращила глаза и попыталась закричать. Он заткнул ей рот мокрым полотенцем, после чего женщина затихла.
Барсентьев взял пузырек с клофелином и присел на краешек кровати.
Он не одобрял насилия, но в данном случае это было необходимо. Боевые действия начались, и на карту была поставлена его жизнь.