Капкан для оборотня
Шрифт:
— Комитетчик, говоришь… — старик хмыкнул и сделал паузу. — Там и драться наловчился?
— Там, — подтвердил Авдеев, — и не только драться.
— Ну, расскажи, что еще могешь.
Чувствовалось, что старый вор заинтересовался. Он задавал вразумительные вопросы, удовлетворенно кивал, слушая ответы, иногда замирал, размышляя.
— С оперативной работой знаком?
— Да. Могу рассказать про схемы разработки криминальных групп. Знаю, как отслеживаются связи, и внедряется агентура.
— Про подлянки
— Есть специальные стандартные схемы, провоцирующие различные ситуации… Есть разработки по оперативным экспериментам… Есть визуальный и слуховой контроль за разрабатываемыми… Есть специальные модели искусственного создания доказательств вины в необходимых случаях… Есть различные спецсредства, позволяющие…
— Ладно, вижу, сечешь… Позже побалакаем подробней.
Он сделает паузу и задумался.
— Вот что, — подытожил, наконец, Косарь, — мусоров на дух не переношу, никогда не вязался с ними, хотя и предлагали. Не в смысле — стукачом. А чтоб зону держал. Им же хлопот меньше. Срок скостить обещали. А, я, из принципа, рога мочил…
Увидев недоумевающий взгляд, пояснил:
— Ну, значит, от звонка — до звонка, то есть, срок свой мотал полностью — по приговору…
Авторитет пожевал губами, и уточнил:
— За что и сидел на белом лебеде, да во Всесоюзном буре тянул.
Авдеев вновь удивленно вскинул глаза, но вор этого не заметил, уставясь в какую-то невидимую точку в углу.
Позже Авдеев узнал, что «сидеть на белом лебеде» — это создание администрацией исправительно-трудовых учреждений жесточайших условий содержания ворам, находящимися в отрицаловке, то есть отрицавшим все, кроме воровского закона.
— А с костоломами, так гэбэшников у нас кличут, сталкиваться не приходилось. Ну, да ты же — бывший, и для них уже как бы опущенный. Я таких повидал. Конченый народ… Многое я повидал, хоть и скитался всю жизнь по зонам… Да и жизнь уже не та…
Косарь сокрушенно покачал головой.
— И не те сейчас времена. Не те, — Косарь протяжно вздохнул, — шакалье, да бакланы одни кругом. Толковых людей не хватает. Встрял сейчас в попадалово… — и вновь, уловив недоумение собеседника, пояснил, — по-вашему: попал в сложную ситуацию. А помочь, подсказать и некому.
Некоторое время он помолчал, а затем произнес, — вижу пользу в тебе. Башли положу хорошие, не обижу. Побудь у меня в советчиках, а там посмотрим. Прибиться тебе все равно не к кому. Не мужиковское это дело — бабам прислуживать.
— Слишком неожиданно это, — сделал огорошенный вид Авдеев, — помозговать бы надо.
А в душе ликовал: сработал план, сработал… Не зря столько лет учили.
— Сколько думать будешь?
— Ну, день хотя бы.
Старик громко позвал:
— Клыч!
Тот сразу открыл дверь.
— Иди, чифирни с ним полчасика и приведешь назад, — и Авдееву,
А вслед проворчал:
— Тоже философ нашелся — думать…
Авдеев и Клыч вышли.
— Я согласен, — произнес Авдеев, вновь через некоторое время сидя перед Косарем. — Деваться мне, действительно, некуда.
— Не зря тебя за умного держал, — старик выщерил зубы, изображая улыбку, — иначе отправился бы ты у меня раков кормить. Верно, Клыч?
Тот подобострастно захехекал.
— А тебе зваться отныне Авдеем. Кликуха знатная. Сидел я с одним в Северлаге…
Так бывший майор ФСБ стал членом организованной преступной группировки.
Около полутора месяцев Авдей околачивался «при штабе», как он называл свое неопределенное положение. В какую-либо бандитскую структуру, типа бригады, его не зачисляли, ничего преступного совершить не довелось, и никаким советчиком или советником самого Косаря он не был, и не считался. Главу преступного клана он вообще видел за это время два-три раза, да и то — издали.
Но Авдей не унывал. Он понимал, что в отношении чужака, бывшего фээсбешника, проводится подробная проверка. Наверняка, человек, или люди Косаря отправились в областной центр и там, по своим каналам, наводили справки об обстоятельствах его увольнения из ФСБ. Версия о засланном казачке, о подсадке из конторы должна была быть у них, если не первой, то, уж точно, второй.
Жил он теперь постоянно в домике, расположенном на территории фирмы, вместе с охраной, никуда не отлучаясь. Кушал, играл в карты и домино, смотрел телевизор. И постепенно все к нему привыкли, а он, освоив воровской жаргон, также становился для них своим.
Домик, в котором жил Авдей вместе с другими охранниками, располагался на территории строительной фирмы. И этим утром, как обычно, он в тренировочных брюках, обнаженный до пояса, делал зарядку на площадке возле домика.
Из домика, зевая, выполз громила, похожий на жирного откормленного карася. Весом он был, без малого, центнера полтора, ростом — чуть выше среднего, и с лицом, которое в литературе принято называть харей. Глаза громилы были выпучены, как у рыбы. На плече синела наколка в виде дикого кабана.
Проходя мимо Авдея, громила как бы шутливо ткнул его кулачищем под ребро. Авдей от неожиданности потерял равновесие и едва удержался на ногах.
— Полегче, Карась, — предупредил он.
— Принято, — процедил сквозь зубы громила и толкнул его рукой в плечо, — вот тебе полегче.
Авдей подобрался, собираясь достойно ответить на выходку, но заметил, что из домика вышел второй громила, не уступающий Карасю в кондиции.
— Что, Карась, — жизнерадостно закричал тот, — новичок тебя обижает? Подмога нужна?