Капкан для оборотня
Шрифт:
Крастонов тоже снял пиджак, повесил его на спинку стула и пошел в туалет. Вскоре послышался шум сливаемой воды.
Когда Крастонов вернулся, Легин уже лежал на матраце лицом вниз и спал.
Крастонов сунул пистолет за пояс и выключил свет. В темноте послышался скрежет диванных пружин…
Крастонов и Легин действительно добирались до конспиративной квартиры так, как рассказывал Авдею Гвидон. И квартира на самом деле находилась на третьем этаже первого подъезда, и была однокомнатной. Вот только планировка у нее была другая. Окно кухни выходило
Попасть в него из гранатомета с узкой полоски тротуара, разделявшего дом и реку, было невозможно — под таким углом заряд угодил бы максимум в верхнюю часть оконного проема, не принеся особого вреда. Сложно было стрелять и с поверхности реки — точно прицелиться мешало довольно быстрое течение. К тому же стрелявшие были бы хорошо видны, а быстро скрыться можно было только на моторной лодке.
Выбирая место для ночлега, Крастонов руководствовался именно этими соображениями. Конечно, он не предполагал, что с ними попытаются расправиться этой ночью, но простейшие меры предосторожности соблюдал всегда. Это их и спасло от нежданной опасности.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ОХОТЯЩИЙСЯ ЗА ОЛЕНЕМ НЕ ЗАМЕЧАЕТ ЛЕСА
Дремлющую ночную тишину разорвали почти слитные рокочуще-гулкие хлопки разрывов. В доме на набережной, в комнате, где спали Крастонов и Легин, раздался грохот мощного взрыва. Что-то тяжелое упало со страшным шумом, послышался звон бьющейся посуды.
Крастонов вскочил с дивана, выхватил пистолет и стал озираться по сторонам, еще не соображая, что произошло. В полумраке комнаты было видно, как в дверь просачиваются клубы дыма и оседает пыль штукатурки. Наступила тишина.
У стены рядом с дверью послышался стон.
— Легин? Что с тобой, ты ранен?
Крастонов бросился к Легину и тут же застонал от боли, напоровшись на битое стекло, валяющееся на полу кучами. Он схватил с дивана валик и несколькими резкими движениями размел стекло и прочий хлам по сторонам. Осторожно продвинувшись вперед, он вгляделся в белесую муть. Вновь послышался стон Легина.
Тотчас, будто от этого, проснулся и зашумел весь дом. Захлопали двери, закричали и забегали люди.
Крастонов сделал еще шаг вперед и наткнулся коленом на что-то массивное и твердое.
— А, черт! — чертыхнулся он, ощупывая неожиданное препятствие.
— Вот оно что, — пробормотал Крастонов, — шкаф. На него рухнул шкаф.
Крастонов ухватился за низ махины руками и, с трудом, попытался его приподнять.
— Андрей! — позвал он громко, — ты как? Живой?
— Да, — облегченно закряхтел Легин.
— Выползти сам сможешь? Я подержу…
— Ага-а-а… — снова простонал Легин и ползком стал выбираться из-под шкафа.
Стрелять киллерам пришлось все равно под углом около сорока градусов, так как они целились с поверхности земли на высоту третьего этажа. При таком ракурсе выпущенный
От мощной ударной волны на Легина рухнул тяжеленный дубовый исполин, набитый посудой и различными предметами быта. На свое счастье, тот спал, как обычно, на животе, и упавшая махина обрушилась на его спину, нанеся сильные ушибы и многочисленные порезы. При осмотре у врача, к которому его немедля отвез Крастонов, выяснилось, что у Легина треснули два ребра с правой стороны спины, на которую пришелся основной удар. Поэтому начальник УГРО, основной задачей которого была ликвидация оставшегося в городе Авдея, временно выбыл из строя.
Грохот и шум разрывов, как ни странно, разбудил и спящего хмельным сном художника Петюню.
Петюня потряс головой, встал с кровати и отправился на кухню, делая по пути глотательные движения. Открывшаяся его похмельному мутному взору картина ничуть его не обескуражила: в верхнем углу стены кухни зиял заурядный черный провал, а внизу дымился и разгорался костер из сваленных в угол холстов, красок, кистей и прочих принадлежностей живописца. Петюня безучастно поморгал глазами — сон, как сон.
— Глюки… — хрипло пробормотал он и равнодушно прошел мимо.
Затем он открыл кран с холодной водой и прямо оттуда стал глотать прохладную живительную влагу, блаженно сопя. Напившись вволю, он решил отправиться досыпать…
Проходя мимо уже нешуточно занимавшегося костра Петюня удивленно сморщил нос. Отбрасываемые отблесками разгоравшегося огнища хвостатые и рогатые тени скакали по стенке, напоминая плящущих чертей.
— Сгиньте! — вновь забубнил он, — вас мне еще не хватало.
Длинный язык пламени, поднявшийся от порыва сквозняка, лизнул его голую волосатую коленку.
Боль от ожога и запах паленых волос привели-таки Петюню в чувство. Ему стало трудно дышать. Попятившись из кухни он, как был — только в носках, семейных трусах и рубашке — бросился в коридор и выскочил из квартиры.
— Помогите! Люди! Пожар! — заполошенно завопил Петюня…
Одинокая Тойота Лексус стояла на пустынной улице с заглушенным двигателем в неположенном для стоянки месте. Раннее утро было прохладным с легким стелющимся внизу туманом. Стекла автомобиля были почти полностью запотевшими.
Авдей проснулся, поднял голову от руля и зябко подернул плечами. Он с недоумением посмотрел на конденсат, образовавшийся внутри на стеклах от дыхания, потянулся затекшим телом, потом потряс головой, облизывая языком запекшиеся губы.
Постепенно приходя в себя, Авдей открыл дверцу машины и с трудом выбрался наружу на негнущихся от долгой неподвижности ногах. Утро обещало быть солнечным. Он вновь облизнул губа, затем поднес ко рту ладонь и подышал на нее. Внимательно принюхавшись, он удивленно пробормотал: