Капкан для принцессы

Александрова Наталья Николаевна

Борис Львович тяжело вздохнул и сказал:

– В конце концов, если бы не вы, от меня уже осталась бы горстка пепла… Ладно, поедем на Васильевский остров.

Маркиз, не спрашивая у доктора дорогу, уверенно приехал на Тринадцатую линию и свернул во двор.

– Раз вы все знаете, – сердито посмотрел на него Длуголенский, – тогда что же вам нужно от меня?

– Я не зря ем свой хлеб, – скромно потупился Маркиз, – но неприкосновенность вашего кабинета я не нарушал. Я чту Уголовный кодекс, в разумных пределах,

конечно.

Доктор позвонил, ему открыли, не спрашивая, видно, разглядели. За дверью был небольшой уютный холл, освещаемый мягким светом. В углу у двери на простом стуле сидел пожилой охранник. На звук открываемой двери выглянула женщина средних лет в белоснежном халате и очень удивилась, увидев доктора, как видно, в такое время он никогда здесь не бывал.

– Как хорошо, что вы зашли, Борис Львович! – воскликнула она. – Я как раз хотела посоветоваться насчет Черепицыной…

– Вероника Михайловна, – прервал ее доктор, – я срочно уезжаю, когда вернусь, сообщу. Прием временно прекратить, отменить всех назначенных больных.

– А Черепицына? – растерялась женщина. – Ведь она…

– Да черт с ней, с Черепицыной! – заорал доктор. – Пускай хоть сто лет со своим носом ходит!

Он хлопнул дверью кабинета.

– Извините его, – шепнул Маркиз изумленной женщине, – он нервничает. Отмените всех больных да скажите тому типу у двери, чтобы не спал на работе и открывал дверь только вам и персоналу, да и то лучше бы всех распустить… пока.

Он правильно разглядел в женщине твердый характер, понял, что она не испугается и не станет причитать. Вероника Михайловна молча кивнула и отправилась к себе.

В кабинете доктор Длуголенский что-то сделал со стенной панелью, она отодвинулась в сторону и открылась внешняя стенка небольшого сейфа.

– Тайничок так себе, – хмыкнул Маркиз, – невооруженным глазом видно, что за панелью что-то есть. И сейф, прямо скажу, барахло, фирма «Барелли» несолидная. Немецкие надо брать…

– В следующий раз с вами посоветуюсь! – огрызнулся доктор.

– Неплохо бы, – скромно согласился Маркиз.

Борис Львович достал из сейфа конверт из желтой глянцевой бумаги и протянул Маркизу.

– Вот, смотрите, такой она пришла ко мне. – Он показал фотографию рыжеволосой девушки с излишне резкими, хотя и очень миловидными чертами лица.

– И вы не заподозрили неладное? – спросил Маркиз. – Ведь, на первый взгляд, в лице у девицы нет никаких недостатков.

– Вы себе не представляете, до какого абсурда доходят эти богатые идиотки! – вздохнул доктор. – Требуют, например, к абсолютно славянскому типу лица классический нос! Не нравится им свой курносый, видите ли. А что он к лицу не подходит, это им все равно! Вдруг всем понадобились пухлые губы, как у Анджелины Джоли!

– Так в чем же дело? Что вас насторожило в этом случае? – Маркиз показал на фотографию.

– Такие лица

обычно не переделывают. У людей с такими чертами лица весьма своеобразный характер… Но…

– Она была очень настойчива, да?

– В общем, я согласился и очень жалею об этом. Вот, – доктор протянул другой снимок, – такой она должна была стать и стала.

Лицо Моники полностью изменилось. Все было другое – разрез глаз и форма носа, скулы – выше, рот – круглее. Сам облик стал слегка размытым, так что умелая косметика могла придать этому лицу совершенно разные выражения.

– Она обстригла волосы коротко и выкрасилась в брюнетку, – добавил доктор, – но, разумеется, это ничего не значит.

– Да уж, – Маркиз внимательно разглядывал снимки, – вы, доктор, большой мастер!

– Они настаивали, чтобы я полностью уничтожил все материалы, которым пользовался в процессе работы.

– Они?.. – переспросил Маркиз. – Они оба имели с вами дело?

– Да, ее спутник, этот Виктор… он очень опасный человек, но, к сожалению, я понял это слишком поздно.

– Они обратились к вам по рекомендации?

– Да-да, конечно, – рассеянно ответил доктор, – неудобно было им отказать…

«Ну-ну, – подумал Маркиз, – небось польстился на большие деньги, жадюга!»

– И вот, они сразу же начали ставить свои условия. Когда все операции завершились, Виктор потребовал, чтобы я при нем стер из компьютера все упоминания о своей пациентке. Я, конечно, возражал, говорил, что материалы нужны мне для дальнейшей работы, что в своей базе данных я помещаю информацию, не указывая настоящего имени пациента, да они мне его и не сказали! Куда там! Я тогда впервые серьезно испугался – до того Виктор был настойчив.

– Но вы ведь не послушались его.

– Тогда-то я сделал вид, что подчиняюсь, но у Вероники Михайловны своя база данных. В тот же день после их ухода я скопировал все, связанное с этими операциями, на дискету, а в базе данных стер. Понимаете, я хотел как-то подстраховаться…

– Н-да-а, очевидно, этот Виктор решил с вами разделаться после того, как все удачно завершится, потому и не стал тщательно проверять.

Маркиз вытащил из конверта дискету.

– Там зафиксирован весь процесс превращения ее прежнего лица в новое, – пробормотал доктор Длуголенский. – Вам это поможет?

– Разумеется, – ответил Маркиз, пряча конверт. – Теперь вот что. Незачем сомневаться в том, что по тому адресу, куда вы ездили сегодня, девушки и ее спутника уже нет. Можете вы мне назвать еще какие-нибудь адреса?

– Сначала она была здесь, – запинаясь, заговорил Борис Львович, – но потом Виктор забрал ее, и я ездил на улицу Некрасова, и еще один раз – в деревню Катыши, это по Выборгскому шоссе до Левашова, а там влево по проселку…

– Загородный дом? – осведомился Маркиз. – Что он из себя представляет?