Капкан для Ректора

Римшайте Кристина Антановна

Как эта бестия могла попросить у него адрес лавки, в которой он, якобы покупает крема?

“Не пользуясь я никакими кремами!” — мысленно возмутился Фредерик и сам себя одёрнул.

Не о том думает. Нужно собираться и съездить в дом вдовы, миссис Моррей. Расспросить её, может, происходило что-то странное в последнее время, или кто-то угрожал Вольдемару, преследовал.

В дверь постучали, но Фредерик не успел ответить, в проём просунулась голова секретаря.

— Господин Вольфрам, к вам сын, — виновато

произнесла миссис Портер и улыбнулась.

— Пусть заходит, — сдержанно произнёс Фредерик, а сам внутренне напрягся, приготовившись к очередной атаке протестующего подростка.

Бастер вошёл в кабинет ленивой походкой, будто чувствуя себя здесь, как дома. Плюхнулся в кресло и закинул ноги на кофейный столик.

Фредерик промолчал, зная, что, если сделает замечание, ещё больше раззадорит этого сорванца. Бастер с детства привык делать всё назло, такой уж характер. В мать. Но вслух этого Фредерик никогда не скажет…

— Что-то случилось? — спросил спокойно и потянулся к графину с водой. — Как учёба?

— Ты — ректор, — хмыкнул Бастер, сцепляя руки в замок. — Должен знать.

Фредерик пожал плечами.

— Успеваемостью учеников занимаются деканы, а у меня есть более важные дела. Мне лишь отчитываются.

— Раз тебе не доложили, значит моя успеваемость в порядке? — иронично поинтересовался он, вскинув бровь.

Фредерик отпил, поставил стакан и кивнул.

— Почти. Кроме теории и анализа состава магического преступления. Практика тебе даётся хорошо, но вот с теорией провалы.

Бастер закатил глаза, тяжело вздыхая, и взъерошил короткие тёмные волосы. Как у матери…

— Видишь, значит ты в курсе моих успехов. И не только успехов, — усмехнулся он и сбросил ноги со стола. — Я хотел поступить в другую академию, но ты затолкал меня сюда, чтобы держать под пристальным неустанным присмотром, чтобы держать подальше от мамы… — в насмешливом голосе скользила детская обида.

Пальцы непроизвольно сжали лежащий на столе документ.

— Фиона сама уехала, оставив нас, — безэмоционально произнёс Фредерик.

— Но это ты через суд запретил ей приближаться ко мне! — не выдержав, воскликнул Бастер и подскочил со своего места.

— После предательства, — процедил Фредерик. — Это не первый раз, когда твоя… мать оставляет нас и отправляется на поиски лучшей жизни, называя это вдохновением, а себя творческой натурой. Но это не так. Это предательство, Бастер, и когда ты это поймёшь, всем нам будет легче.

Бастер упал обратно в кресло и вздохнул, растирая лицо ладонями.

— Она беспечна, легкомысленна, но мне её иногда не хватает, а ты запретил даже видеться с ней.

Фредерик подавил тяжкий вздох и, ругая себя за слабость, произнёс:

— Если хорошо сдашь теорию, на отлично, отпущу тебя к ней на Праздник Зимы. На три дня.

— На

неделю! — обрадовано воскликнул Бастер, подскочил и протянул ладонь, чтобы закрепить сделку.

— Договорились, — усмехнулся Фредерик и пожал сыну руку.

Глава 2.2

Закончив дела, Фредерик отправился на другой конец столицы в особняк семьи Моррей.

Паровая машина гудела и тряслась, но в целом ехала быстрее привычной всем кареты, да и проходила по узким улицам, только защитные очки сильно давили на глаза и, чего уж говорить, от шума закладывало уши.

В Стоунгарде ещё не у всех есть это чудо техники, но Фредерик тепло относился ко всему современному и удобному. Приобрёл сразу, как только первые машины сошли с конвейера.

Особняк стоял на возвышенности, но не был обнесён забором и не имел собственного двора, хотя пара клумб перед входом имелась.

Фасад светло-песочного цвета и острые шпили крыши, тянущиеся вверх. Покачивающийся скрипучий флюгер и узкие полукруглые окна в стиле барокко. Друг любил всё не слишком современное и редко следовал за модой.

Фредерик потянул на себя рычаг, останавливая машину и заглушил тарахтящий мотор. С удовольствием снял очки, досадуя, что от них остаются красные следы вокруг глаз. Отсиживаться уже нет времени, дел скопилось слишком много.

Спрыгнул на землю и направился к высокому крыльцу с каменными перилами. Поправил шейный платок и нажал на кнопку звонка. Внутри дома переливами раздался звон.

Дверь открыли спустя минуту. Снизу-вверх на Фредерика смотрела русоволосая горничная, похожая на послушницу монастыря.

— Я бы хотел увидеться с миссис Моррей.

Горничная подозрительно прищурилась.

— Прошу прощения, сэр, но миссис Моррей недавно стала вдовой и сейчас не готова никого принять, — женщина собиралась решительно закрыть дверь, но Фредерик вовремя выставил ногу.

— Передайте, что пришёл Фредерик Вольф… рам, — Фредерик не договорил, увидев, за спиной горничной, заплаканное бледное лицо, которое закрывала чёрная вуаль.

— Спасибо, Марта, — шмыгнув и приложив к носу платок, произнесла супруга Вольдемара. — Для господина Вольфрама эти двери всегда открыты, хоть он и редкий здесь гость, — в наполненном скорбью голосе послышался упрёк.

— Добро пожаловать, сэр, — сдержанно произнесла Марта, но как показалось, обиженно, и пропустила Фредерика в дом.

Его сразу проводили в светлую гостиную и усадили в мягкое кожаное кресло. Марта подала чай с вареньем и мёдом в хрустальных пиалах.

Миссис Моррей устроилась на стуле, держа спину ровно, словно прямая палка. Её пустой взгляд был устремлён на Фредерика, но смотрел, будто бы, мимо. Сквозь него.

— Давно вас не было видно, Фредерик, — показательно ровно произнесла она. — Как ваш сын?