Капкан на амура
Шрифт:
– Ну вот мы и умылись, – через пять минут появилась она в дверях. – Гоша, а ты иди, прими душ. Там Вовкин халат висит, накинь его пока. А я Аришку покормлю.
Гоша решил, что ничего страшного не случится, если он примет душ, а потом… Потом они пойдут домой. Да и штаны немного пообсохнут.
Но вышло по-другому. В душе он задержался дольше обычного – так интересно было разглядывать все эти дамские флакончики! Да чего там, Гоша даже на себя немного вылил из какого-то флакончика. Запа-а-ах!
Когда
– Тихо, – приложила она палец к губам. – Аришка спит. Я ее накормила, умыла, она теперь отдыхает, устала от жары.
– Ага… – нелепо топтался возле нее Гоша в чужом халате. – Правильно.
– Я тебе на стол накрыла, в кухне, – прошептала Маринка, чтобы не разбудить девочку. – Иди, а я сейчас…
От того, что она шептала, получалось как-то все очень… интимно. И у Гошки отчего-то засосало под ложечкой. Но он решил, что это от голода, и двинулся в кухню.
Маринка была кудесницей. И когда только успела? На столе стояла тарелка с окрошкой – необходимое блюдо при такой-то жаре. Гоша даже простонал от удовольствия. Надо Маринку попросить подружку научить. И тогда… Счастливее Гошки на всем белом свете будет не сыскать!
Марина вышла, когда Гоша уже выкушал две тарелочки окрошки и сидел на стуле.
– Вот, – протянула ему она чистые брюки. – Они немного влажные, но сейчас повисят, и их можно надевать. Я их в машинке прокрутила.
– Марина! – обрадовался Гошка. – Какая ты молодец! А то как я перед Гелей в таких брюках? И, главное, на самом интересном месте!
– Да Геле твоей… – не выдержала она. – Ей глубоко наплевать на все твои интересные места!
– А я уж думал – на меня наплевать.
– И на тебя тоже!
Гошка расстроился, распереживался и пожаловался:
– Марин, ну что делать? Ведь как только появляется хорошая девчонка, с которой я судьбу строить собираюсь, так ей тут же на меня наплевать! Где их найти-то – умненьких, хозяйственных, красивеньких?
У Маринки даже руки опустились от его слов. Похоже, ее вообще никто за красивенькую, хозяйственную и умненькую принимать не собирается! Ну хоть расшибись!
Геля уже накормила мать обедом, когда в дом ворвался радостный Пашка.
– Сестрица Аленушка, срочно корми своего братца Иванушку! А то он уже превратился в…
– В козленочка? – вздернула брови Геля.
– До этого не дошло, – сел за стол Пашка. – В голодного волка он превратился!
Геля поставила перед Пашкой тарелки и беззлобно проворчала:
– Вот не пойму я тебя, Паш. Маринка с Гошкой ушли на прогулку, она с него прямо глаз не сводит, а ты чему-то радуешься.
– Я радуюсь? Я безутешен!
– Эх, Пашка, ни фига у нас не выйдет с женитьбой, я на Гошку смотреть не
– Геля, зато я влюбился!
– Сожалею.
– Ладно, вывернемся, – отмахнулся брат. – Знаешь, когда любишь, тогда вообще на жизнь другими глазами смотришь! Даже солнце иначе светит, честное слово!
– Ага, – усмехнулась Геля. – Особенно когда тебя не любят.
– Это Гошка-то тебя не любит? Он же…
– Да при чем тут Гошка? Ну чем ты слушаешь? Я тебе говорю – я видеть его не могу, а ты прицепился со своим Гошкой! Я тебе про Вальку говорю! Про Кучеренко! Не любит он меня.
– Валька? – вытаращился Пашка. – Так ты о нем? Вот, блин. Он же ко мне подходил! Приехал, спрашивает, дескать, а чего сестра твоя, Геля, замуж вышла? Он тебя с ребенком видел. А я ответил ему, мол, вышла.
– Когда? – подскочила Геля. – Когда он тебя спрашивал? И кто тебя за язык тянул? Почему ты ему сказал, что я замужем? Ты совсем, что ли?
– Гель, ну так я ж… – испугался Пашка. – Я думал, что у вас с Гошкой что-то наклевывается. Ну и… чтобы Валька под ногами не мешался. Тебе Валька никогда не нравился.
– Нравился! Всегда нравился! – со слезами крикнула Геля. – Я даже его любила, вот! Только я еще тогда не знала, что его люблю! А теперь знаю! А он меня не любит теперь! Из-за тебя!
Пашка прижал сестрицу к груди.
– Ну ладно, Гель, ну чего уж… Не реви, что-нибудь придумаем.
– Это потому что… – всхлипывала Гелька, – потому что мы с тобой несчастные. Нам в любви не везет.
– Дети мои! – вышла из своей комнаты Наталья Марковна. – А разве нам плохо втроем? Подумаешь, они нас не любят! Да мы еще! Мы еще о-го-го! Мы и вообще! Продадим эту квартиру, бабушкину тоже, возьмем кредит, как говорит наш друг Гоша, и купим каждому по отдельной квартире!
– Да? А любовь? – воскликнули брат и сестра.
– Любовь не купишь, – печально вздохнула Геля, будто ей намедни стукнуло девяносто восемь лет. – Вот и прошла она, жизнь… безответно…
Наталья Марковна обвела взглядом своих детей.
– Вот что, дети мои! За любовь надо бороться! Это я только что так придумала… так решила!
Но у борцов вид был какой-то не воинственный, поэтому маменька добавила:
– Ну и потом… что вы заладили – любовь, любовь? Живут же без нее как-то… А то полюбите, женитесь, пойдут пеленки, коляски. А где, кстати, коляска? Где ребенок? Ариша! Ты где?
– Мама, Ариша гуляет, – объяснила Геля. – Она с Маринкой и с Гошей.
– И сколько же она еще будет их выгуливать? – уже бегала по комнате Наталья Марковна. – Я вон уже с работы часа два назад вернулась!