Капкан на Инквизитора
Шрифт:
Комната, в которой, пошатываясь, стоял бывший Инквизитор, располагалась на втором этаже какого-то дома. Вокруг дома, насколько можно было судить в густых вечерних сумерках, была довольно обширная вырубка. В стороне виднелось что-то, напоминавшее дорогу. Еще дальше темнел все тот же полуголый осенний лес. Невидимые с этой стороны дома, фыркали привязанные кони.
И ровно под самим окном, свернувшись, лежал огромный черный пес. Тот самый, который в нужный момент не дал Альваху подхватить с земли меча, чтобы коротким взмахом оборвать одну оказавшуюся для него важной ублюдочную
Сюда хода не было.
Собрав силы, чтобы не дать волю слабости и не проходившему головокружению, Альвах вернулся в комнату. Кроме разметанного ложа, забытой де-принцем мисы с водой и стола, с горевшим на нем светильником, больше здесь ничего не было. Одежда Альваха и его оружие исчезли.
Стоя боком к ложу, бывший Инквизитор долго не мог присилить себя обернуться в эту сторону. Его сознание, еще затуманенное невыносимо тяжелым напряжением, было словно закрыто для всего. Это придавало Альваху то самое отрешенное спокойствие, в котором он прибывал. Он не знал, сколько еще это продлится. А потому заставлял себя двигаться сейчас – пока у него еще было время.
Время уходило все стремительнее. Де-принц Седрик мог появиться в любой миг. И тогда все повторится снова. А потом наигравшийся ублюдок бросит надоевшую и сломанную игрушку своим солдатам.
С силой зажмурившись и мотнув головой, Альвах с усилием прогнал видение своего страшного будущего. Ему однажды приходилось видеть, что может сделать с одной женщиной толпа голодных вояк, и видение получилось неожиданно ярким. Сжав зубы и стиснув руки в кулаки, он заставил себя развернуться к ложу.
Простынь была сильно выпачкана кровью. Но выбора у Альваха все равно не было. Стараясь не обращать внимания на боль, он сорвал верхнюю часть постели, обнажая соломенный тюфяк. И, в несколько движений, обмотал себя простыней – от грудей, почти до самых пят. Потом подобрал покрывало. Осторожно переставляя ноги и кривясь при каждом шаге, он добрался до двери.
Альвах прождал достаточно долго, не решаясь выйти. Но за дверью было тихо – все время. Бывший Инквизитор, сторожась каждого движения, приоткрыл дверь и выглянул наружу. Потом выскользнул в соседнюю темную и пустую комнату, из которой вниз вела деревянная лестница с крепкими перилами. Оттуда виднелся слабый свет, и слышались мужские голоса.
Альвах присел перед лестницей, заглядывая на нижний этаж. Потом, стараясь не шуметь, сполз по ступенькам вниз, в полутемный коридор. На противоположной стороне коридора было окно. По мгновенной прикидке романа, окно выходило на сторону дома, как раз противоположную от той, которую охраняла собака.
Но на пути к вожделенному окну было три двери. И если одна была затворена, и из-за нее слышался явственный храп сразу нескольких мужских глоток, а проем второй – темен и тих, то за третьей, по-видимому, располагалась гостевая комната, которая у веллов вела к выходу из дома. Свет и голоса, в одном из которых Альвах с холодом внутри узнал голос Седрика,
Бывший Инквизитор по стенке неслышно добрался до открытой двери. Осторожность стоила ему больших усилий, потому что боль никуда не делась. Тем не менее, обретенные еще в бытность охотником за нечистью навыки пригодились. Ни Седрик, который сидел к проему спиной, ни его собеседник – широкоплечий, но тонкокостный роман с тонким, капризным лицом, ничего не услышали.
– Я все равно не понимаю, - донеслось от замершего Альваха по-велльски. – Твоя внезапно вспыхнувшая… страсть. Неужели она тебя не настораживает? Посмотри на себя, мой принц. Ты как околдован!
Послышалось шумное хмыкание.
– Я не околдован, а влюблен, Эруцио. Ты видел, как она сражается? Настоящая тигрица! А как она ловко сломала мне нос? – де-принц хохотнул, опираясь о стол, и накалывая на деревянную палочку кусок мяса из выставленной перед ним большой деревянной тарелки. – Это необычная женщина, говорю тебе. Но она не ведьма. Я… я очень хочу знать о ней больше. Она не особо разговорчива, но и не похожа на немую. Когда она очнется…
Тот, кого звали Эруцио, скептически хмыкнул.
– И ты думаешь, что после того, что ты сделал, она тебя еще захочет?
Де-принц пожал широкими плечами.
– Даже если не захочет, ей все равно придется остаться со мной. Проклятие Луны никуда не делось – я по-прежнему равнодушен ко всем женщинам, кроме этой. Дело, должно быть, в запахе, - Седрик повертел мясо и бросил его обратно в тарелку. – Прости меня Светлый, но что-то в ее запахе сводит меня с ума. А ее тело, Эруцио! Она так засадила коленом мне в… в живот, что едва не заставила меня… отступить… на некоторое время. Всего… всего не объяснить. Эта романка словно делалась специально для меня. Да что говорить - я не могу отпустить женщину, которая, быть может, уже носит под сердцем наследника дома Дагеддидов.
Альвах, который вслушивался, ожидая момента, когда можно будет тихо и незаметно проскользнуть мимо открытой двери, в ужасе посмотрел на свой живот.
Эруцио покачал головой.
– Ты намерен держать ее здесь?
Седрик, казалось, был удивлен.
– Конечно, нет. Только какое-то время, пока я не пойму, что… что она понесла от меня. После этого я заберу ее в Ивенот-и-ратт и представлю ко двору, как мою невесту.
– Ты думаешь, что его величество даст согласие на такой брак? Седрик, ты нашел ее сегодня, в лесу! Голой и в компании с разбойниками! Ты, видимо, сошел с ума! Она тебя околдовала! Это ведьма, говорю тебе!
– Ну, заладил, - в голосе второго наследника велльского престола послышалась усталая досада. – Да будь она хоть порождением из Прорвы. Она – женщина, которая сделала меня мужчиной! Когда отец узнает, что у нашего рода будет продолжение, он сам сделает все, чтобы этот ребенок появился в законном браке. А к тому времени, я думаю, она ко мне привыкнет. Я к ней уже привык. Мне кажется… мне уже теперь кажется, что все до нее – было как в дурном сне. А теперь я проснулся, Эруцио. И… О, Светлый, я смогу вернуться к людям и перестать прятаться по лесам, как какой-нибудь беглый преступник!