Капкан на мечту
Шрифт:
– А фото, которое вы ей дали вместе с ключами?
– Я его сжег, – признался Хорьков. – Из тех же соображений безопасности.
– Значит, у вас нет никаких доказательств, подтверждающих ваш рассказ?
– Если бы я знал, что все так обернется… – развел руками Юлий.
– Все это похоже на бред, – сердито сказал Кликушин. – Надо же такое придумать! Обмен убийствами!
– Но это чистая правда!
– Хорошо. Я вызову ее сюда, эту Схованскую. И вы при ней повторите все то, что сейчас сказали мне…
…Ульяна Кликушину сразу понравилась. Есть такие женщины, которым ничего не надо делать
«Женщина со вкусом, стильная, вполне современная», – подумал Кликушин и невольно вздохнул, вспомнив свою Лизу. Вчера он с ней так и не поговорил.
– Присаживайтесь, Ульяна Ивановна, – предложил он.
Она улыбнулась и села. Держалась Схованская удивительно спокойно, с достоинством.
– Вам знаком этот человек? – Кликушин кивнул на застывшего на стуле Юлия Хорькова. Он словно чего-то ждал.
– Да, если это можно назвать знакомством. Мы вместе были на экскурсии во время недавнего отдыха в Греции. Потом, само собой, здоровались за завтраком и, если повезет встретиться, за ужином.
– Ты помогала моей жене выбить страховку, – напомнил Хорьков.
– Что-то такое было, – кивнула Схованская. – Но я не помню, чтобы мы перешли на ты. Юлий, кажется? Видите ли, у меня юридическое образование и неплохой английский, – с улыбкой пояснила она Кликушину. – А Розалия Карловна вздумала представить банальную царапину как страховой случай. Чтобы отвязаться от Хорьковой, я сделала пару звонков.
– Ты предложила мне ее убить! – с ненавистью сказал Юлий.
– Это была шутка, – спокойно сказала Ульяна. – Вылетело, должно быть, само собой, хотя я этого и не помню. Что-то типа: «На вашем месте я бы избавилась от такой жены». У Розалии Карловны был невыносимый характер, я поняла это еще в автобусе, даже до начала экскурсии. И не только я. Вот и пошутила, как теперь выяснилось, неудачно. Хотя, повторяю: я этого не помню. Но ваша, Юлий, память оказалась намного лучше, – с иронией добавила она.
– А вы знали, Ульяна Ивановна, что у Хорьковой был неоперабельный рак? Ей жить оставалось от силы месяц.
– Да вы что?! – ахнула Ульяна. – Вот почему она так кидалась на всех. Ее, бедняжку, должно быть, мучили боли.
– Да ты видела лекарства, стоящие на тумбочке! – закричал Хорьков. – У тебя же свекровь умерла от рака! Ты еще в отеле поняла, что моя жена умирает!
– Поэтому предложила ее убить? – усмехнулась Схованская. – Вам не кажется, что это звучит глупо?
– Ты решила меня обмануть! И обманула! Ты меня кинула, сука!
– Я в таком тоне разговаривать не желаю! – холодно сказала Схованская. – Либо этот малознакомый мне господин перестает тыкать и будет относиться ко мне с уважением, либо я встаю и ухожу! Против меня есть что-нибудь, кроме его сомнительных показаний? Доказательства какие-нибудь? Быть может, свидетели? Если нет, я не обязана сидеть здесь и подвергаться оскорблениям!
– Хорьков, и в самом деле! Держите себя в руках! Честно сказать, Ульяна Ивановна, я и сам не поверил в эту фантастическую историю. Я имею в виду обмен убийствами.
– Обмен чем? – удивленно посмотрела на Вячеслава Схованская.
– Хорьков утверждает, что вы вербовали его в убийцы своего супруга. А сами, в свою очередь, предложили убить его жену. И даже осуществили это намерение, говоря языком протокола.
– Какая чушь, – ледяным тоном сказала Схованская и окатила Хорькова не менее ледяным взглядом. – И почему я? Как ему это вообще в голову пришло? Мой муж жив и здоров, можете это проверить. Что касается Розалии Карловны… Последний раз я разговаривала с ней в отеле. С тайной надеждой, что это действительно в последний раз. Ее нельзя было назвать приятным человеком. Знакомство я возобновлять не собиралась, хотя она буквально-таки навязала мне свой телефон. Видимо, ей понравилось бесплатно пользоваться услугами переводчика и юриста, – насмешливо сказала Схованская. – Впрочем, я могу опять-таки поклясться, что ни разу по этому телефону не позвонила.
– Мы это проверим, Ульяна Ивановна, – почти что нежно сказал Кликушин. Схованская нравилась ему все больше и больше. – Не сомневайтесь, истина будет установлена.
– Я и не сомневаюсь.
И тут Хорьков не выдержал и вскочил.
– Ты меня обманула! – накинулся он на Ульяну. Та едва успела отпрянуть. – Ты стерва! Это ты ее убила! Я сам дал тебе ключи! Ты меня подставила! Я тебя ненавижу! Убью!!!
Его руки потянулись к горлу Схованской, но та очень ловко увернулась каким-то хитрым приемом, и Хорьков, потеряв равновесие, рухнул грудью на стол. Увидев перед собой лысину и тощие плечи, Кликушин не растерялся. Тоже вскочил и, с силой прижав Хорькова к столу, заорал:
– Конвой!
Хорьков захрипел, пытаясь вырваться. От злости и отчаяния он сделался необычайно сильным. Но тут Кликушину пришла подмога.
– Это она убила мою жену! – отчаянно вырывался Хорьков из цепких рук конвоира. – Я не знаю, как она это сделала, но убийца она! А меня подставили! Я не виноват!
– Я вижу, Хорьков, вы сегодня не в духе, – сказал Кликушин, вытирая вспотевший от напряжения лоб, когда запястья буяна оказались в наручниках. – Продолжим в другой раз.
– Стерва! Гадина! Сука драная! – продолжал плеваться в Ульяну оскорблениями Хорьков, который, похоже, окончательно потерял самообладание.
– Ну, все! Уведите его! – не выдержал Кликушин. – Не понимаю, что это с ним, – пожаловался он Схованской, когда они остались в кабинете вдвоем.
– Да, в отеле он был тихим, – сказала та. – Я его даже не сразу заметила, когда мы сели в микроавтобус. Мне кажется, что он помешался.
– Похоже на то, – озабоченно сказал Кликушин. – Или косит под психа. Кто его надоумил, не знаю. Возможно, что его адвокатша. Хорьков недавно адвоката сменил, – пояснил он и вздохнул. – Все тактику выбирает, не хочет в тюрьму сесть. Понятно, когда такие деньги достались!