Капкан на наследника
Шрифт:
Но на этот раз я услышал какой-то шум: невнятное бормотание, перемежающееся с бульканьем. Жалюзи были закрыты, и я направился через неприбранную спальню к ванной Ли. Странные звуки стали громче, казалось, они таинственным образом то затихали, то поднимались чуть ли не до истерических ноток.
Когда до меня дошло наконец что это такое, я убрал пушку и с такой силой бросился на дверь ванной, что язычок замка отвалился как отрезанный. Ли лежал в ванне, руки-ноги связаны, рот заклеен пластырем. Сверху положили тяжелый железный стул, чтобы он, не дай бог, не сумел
Я перекрыл кран, откинул в сторону стул и вытащил друга из ванны. Когда я разрезал веревки, от неожиданного облегчения его начало тошнить, из носа потекло, и я одним рывком сорвал с его губ пластырь, чтобы он не захлебнулся в собственной блевотине. Ли поглядел на меня, застонал и свалился в глубокий обморок.
На его теле не было абсолютно никаких следов насилия, если не считать маленького пятнышка на виске. Я положил Ли в кровать, прибрался и сел рядом, растирая его мокрым полотенцем, пока он не пришел в себя и не открыл глаза.
— Спокойно, не надо ничего говорить. Потом все расскажешь, — сказал я.
Ли едва заметно мотнул головой, делая знак, что понял меня.
— Болит где-нибудь?
Ли отрицательно махнул рукой.
— Ладно, тогда оставайся в кровати.
Я снова намочил полотенце, положил его на лоб Ли и пошел закрывать входную дверь, все время повторяя «Черт! Черт!», на все лады проклиная себя за то, что оказался таким идиотом и думал, что ничего подобного не произойдет. Я оставил без защиты дорогих мне людей только потому, что даже не предполагал, что эти уроды окажутся настолько беспринципными, что снова захотят привести в действие свою грязную машину, и ошибся, ошибся жестоко и непростительно. Не было никакого смысла брать этот след. Ванна наполнилась почти до краев, а это означает, что кран открыли слишком давно, и у тех, кто это сделал, было достаточно времени, чтобы убраться отсюда подальше.
Я поднял с пола письма и посмотрел на дату выпуска газет. Все вчерашние. Это означало, что они подкараулили его вечером, когда он возвращался с работы. Скорее всего, прождали здесь всю ночь в надежде на то, что я появлюсь с минуты на минуту, и, не дождавшись, решили оставить мне сюрприз.
И тут меня словно током ударило. Я снова изрыгнул проклятие и помчался в ванную, выбросил мокрые полотенца, затолкал веревки в сливной бачок, поставил стул перед письменным столом, туда, где он и должен был находиться, короче, навел порядок. В очередной раз пробегая мимо Ли, я увидел, что тот следит за мной полными страха глазами.
— Одевайся и приготовься сыграть роль, — бросил я ему на ходу.
У меня едва хватило времени скинуть плащ, убрать пушку в шкаф, и как только я набрал номер Лейланда Хантера, раздался стук в дверь. Я по телефону попросил секретаршу подождать и пошел открывать. В коридоре маячили все те же двое копов, Тобано и его напарник, но на этот раз оба наставили
— Не стойте тут, — сказал я. — Входите. Я говорю по телефону.
Я развернулся и сделал шаг внутрь, но Тобано остановил меня:
— Спокойно, дружище. Без резких движений.
Все было сделано согласно правилам, напарник даже проверил телефонный звонок. Он сказал секретарше Хантера, что я перезвоню позже, и повесил трубку. Перед тем как они успели начать обыск, на пороге спальни, почесываясь и потягиваясь, появился Ли в штанах от пижамы: он неплохо изобразил парня, которого только что вытащили из постели. Он даже сумел заставить себя зевнуть.
— Какого черта тут происходит, Дог?
— Сам не знаю. — Я оглянулся на копов. — Не хотите объяснить?
— Не против, если мы сперва тут осмотримся?
— Валяйте.
— Заправьте мою кровать, раз уж попретесь ко мне в спальню, — попросил их Ли.
Тобано стерег нас, пока напарник рыскал по квартире. Наконец он закончил проверку и вышел из моей комнаты, отрицательно качая головой:
— Все чисто.
Пушки исчезли в недрах их плащей.
— Ну и? — вопросительно приподнял я брови.
— Нам сообщили, что у вас тут тело, — кивнул старший.
Ли выдавил улыбку:
— Моя горничная тоже однажды перепугалась и позвонила в полицию, когда нашла меня спящим на полу.
— Это была не женщина, — сказал ему коп.
— Аноним?
— Да все они анонимы, — отмахнулся коп. — Та комната ваша?
— Угу.
— Постель застелена.
— Я очень аккуратный.
— Провели здесь всю ночь?
— Это что, арест?
— Нет.
— Тогда опустим этот вопрос. Вы даже не зачитали мне мои права.
— Я же сказал, что это не задержание. И нам тоже не нравятся такие игры. И если вам известен шутник, который развлекается подобным образом, скажите ему, чтобы бросил это дело, а то как бы боком не вышло.
— Не волнуйтесь.
Высокий коп расплылся в милой улыбке:
— А я и не волнуюсь. Просто думаю, была ли это шутка.
— Почему же?
— Потому что мы не привыкли так часто встречаться с одними и теми же людьми. Не кажется вам все это немного странным?
— Теперь, когда вы сказали об этом, да, действительно кажется.
— Какие могут быть, по-вашему, объяснения?
Я пожал плечами, взял сигарету и прикурил.
— Черт его знает. Ну, рассказал некоторым из своих друзей о том, что случилось на днях. Может, кто-то решил поразвлечься?
— Если они будут продолжать в том же духе, это им дорого обойдется.
Тобано не видел выражения моего лица, когда я прошел мимо него, распахнул входную дверь и придержал ее открытой для них.
— Можете поставить на кон свою задницу, что так оно и будет, — сказал я.
Ли был больше не в состоянии играть свою роль, и стоило этим двоим убраться, как он застонал и, словно подкошенный, рухнул на кушетку. Там он и лежал, прикрывая глаза от яркого утреннего солнца, светившего в окно. Его руки тряслись, а уголок рта дергался в нервном тике. Лицо сделалось бледным, словно обсыпанным мукой.